– Здравствуй, – вдруг отчетливо сказал чей-то голос. Он был очень знакомым, настолько, что Кристина осторожно вылезла из-под одеяла… И тут же крик замер у нее в горле. В свете луны, босиком на мраморном полу стояла она сама! На ней практически ничего не было, только печально знакомые браслеты и амулеты, главный из которых украшал ее лоб. «Я сошла с ума!» – подумала Крисса. Такого с ней еще не было… Девушка не могла даже понять, реально ли происходящее или оно только снится. Впрочем, какая разница?

– Долго же ты не хотела пускать меня, – продолжал тем временем двойник. – Я уже начала скучать по тебе, дорогая.

– Кто ты?! – едва слышно выдавила бедная Кристина.

– Я?! – рассмеялась ее собеседница. – Я – это ты, а ты это я, Крисса. Брось, не делай вид, будто не знаешь меня. Мы столько времени были единым целым, а тут вдруг ты вознамерилась выгнать меня из своего сердца. Нехорошо, сестренка!

Она боялась пошевелиться, хотя уже понимала, в чем дело. Это прошлое. От него невозможно убежать или спрятаться, оно все равно даст о себе знать, и никакая жизнь, ничья забота никогда не смогут его затмить. Даже несмотря на все уверения чародея, преодолеть воспоминания невозможно…

– Ничего нет, понимаешь? – с леденящей кровь улыбкой пояснило странное видение. – Нет этого роскошного дома, нет этого чародея, который так и рвется быть к тебе поближе. Нет твоих платьев, слуг и молчаливого сада, залитого светом полной луны. Зато есть я. Я и огонь, музыка и танец. Это – твоя жизнь, и рано или поздно, а ты к ней вернешься.

– Нет, никогда! – прошептала Кристина, задыхаясь от навернувшихся на глаза слез. Снова заныли старые ожоги, в ушах загудело пламя, завыли волынки, и голос Харрикана задорно закричал: «Только сегодня! Она танцует свой дикий танец в огне! Чудо народа озера, танцовщица Искра!».

– Это ты так думаешь, глупая, – снисходительно рассмеялась двойник. – Ты не сможешь убежать, как бы ни старалась, потому что, как я уже сказала, я – это ты, а ты – это я. Мы едины. Ты не убежишь.

– Оставь меня в покое!!! – закричала девушка и крепко зажмурилась, надеясь прогнать видение.

Все стихло, и в окно повеял прохладный ночной ветерок. Крисса осторожно приоткрыла один глаз. Она была в комнате одна, и, казалось, бояться было больше нечего, но чувство безысходности, которое внушили ей слова собеседницы (призрака? сна? чьего-то колдовства?), осталось неизменным. Страх снова протянул к девушке свои руки, наполнил душу такой паникой, что она больше не раздумывала – сорвалась с постели и выскочила в коридор, даже не накинув плащ. Босые ноги тут же занемели на ледяном мраморном полу, по которому гулял сквозняк, но Кристина ничего не замечала, она почти бежала в восточные покои дома, где обитал Дуэйн. «Он чародей, он не даст этому повториться! – лихорадочно думала она, сворачивая на галерею. – Он сможет избавить меня от этого кошмара, хотя бы на одну ночь! Я готова отдать все, что угодно, только чтобы забыть об этом проклятом танце навсегда!»

В конце темного коридора показалась тонкая полоска света, и Крисса замедлила шаги. Сердце колотилось как бешеное, когда она тихо, как тень, проскользнула между тяжелыми створками дубовой двери… В комнате было значительно теплее, ноги щекотала пушистая шкура, лежавшая на полу, и Кристина замерла на пороге, только тут поняв, как она на самом деле замерзла. Дуэйн поднялся ей навстречу из кресла, в котором сидел, и с беспокойством спросил:

– Что случилось, Крисса?

От звуков его голоса страх немного разжал свои костлявые пальцы, и девушка почувствовала себя немного спокойнее. Тут же в мозгу шевельнулась мысль о том, что она совершенно не готова выяснять отношения, если вдруг придется, прахом пошли все ее труды и старания избегать встреч с чародеем! С другой стороны, рано или поздно, но она должна была сказать ему всю правду. Больше всего на свете хотелось убежать обратно, теперь, когда страх развеялся, он казался таким глупым! Но отступать было поздно… Предательские слезы снова выступили на ресницах, и снова перед глазами понеслись воспоминания…

На вопрос она не ответила. Чародей изобразил самую теплую из своих улыбок и повторил:

– Что испугало тебя, малышка? Тебе опять приснился кошмар?

На ней была самая простая ночная рубашка до пят длиной, но и в таком наряде Дуэйн находил свою ночную гостью весьма соблазнительной. Под плотной тканью призывно вырисовывались все изгибы ее стройной фигуры, и давешние мысли снова расцвели пышным цветом. Тут же на ум пришел и вчерашний эпизод, тот самый, когда Айрин так не вовремя решил выведать, не занимается ли его брат чем-нибудь запретным! Было ясно, что второй раз просто так к Криссе не подступишься, а сейчас ситуация была самая благоприятная. Аарден подумал: «Такие шансы дважды не даются. Теперь или никогда!» Он сделал шаг к девушке навстречу и сказал:

– Ну, подойди же сюда. Расскажи, что тебя напугало.

Она несмело приблизилась. Чародей видел, что девушка изо всех сил пытается сдержать слезы; ее бледная мордашка раскраснелась от быстрого бега по коридорам, полная грудь бурно вздымалась, растрепанные волосы отливали в неверном свете свечи темно-красным. Аарден снова поймал себя на том, что любуется ею и вспоминает, как впервые увидел ее три месяца назад. Дуэйн осторожно подался вперед и привлек Кристину к себе. Она доверчиво прижалась к нему, дрожа всем телом, и жалобно всхлипнула. Он улыбнулся. Через секунду она уже снова горько плакала у него на плече, отчаянно стискивая в кулачке ткань его балахона. Чародей крепче обнял девушку, осторожно провел рукой по ее волосам и заговорил заученным за последнее время текстом:

– Ну, тише, тише, успокойся! Со мной ты в полной безопасности, никто не посмеет обидеть тебя, будь он человек, демон или еще кто! Потерпи немного, скоро эти воспоминания и кошмары канут в вечность навсегда. Это случится, как только ты привыкнешь жить в покое, вдали от балаганов и барыг. Ну, посмотри на меня!

Крисса послушно подняла заплаканные глаза. Аарден осторожно отер с ее щек слезы и улыбнулся:

– Так-то лучше. Ты больше не будешь плакать, моя маленькая?

– Нет, – неуверенно ответила она и тут же прибавила. – Спасибо. Тебе, наверное, уже надоели эти мои вечные слезы… Извини, я не хотела тревожить тебя в такой час.