— Это любовь, Дон? — попыталась она пошутить, но в носу странно защипало от собственной шутки, на глазах выступили слезы. Может, это просто от слабости? Потом пройдет? А если не пройдет? Сентиментальный вампир с глазами на мокром месте — ходячий анекдот, да и только! Как она жить-то будет, такая слабонервная?

— Думаю, что да, — он осторожно вытер ей слезы салфеткой. В голосе его была такая спокойная уверенность, что Лья, наконец, поверила, сразу и до конца. — Ты не напрягайся, плачь, если плачется — это остаточная реакция, потом пройдет, я узнавал. Но неделю тебе лучше никуда не ходить. А я побуду нянькой. Я надеюсь, у тебя не будет возражений против моей кандидатуры? У меня целых три дня Осознания — пойдем на побережье? А потом я буду приходить по вечерам после дежурства. Ты, конечно, не помнишь, и я не думаю, что вспомнишь, но тебе там нравилось. Сейчас осень, через пару месяцев там пойдут дожди — но, нам ведь столько и не надо, а пока там хорошо. А главное, о том месте никто не знает, а значит — не припрется поинтересоваться, как ты себя чувствуешь, чтобы потом рассказать остальным — «Ах, вы зна-аете! Я тут заходи-ила…» — он изобразил одну подругу Льи. Лья удивилась — откуда бы? — Она меня месяц терроризировала — кто я такой, и где ты, — пояснил Дон.

— А ты? — Лья прекрасно знала эту сплетницу.

— Наплел про секретную дипломатическую миссию, потом выпил ее наполовину и запечатал вход. Да не ахай, ненадолго, на пару лет. Она уже давно опять «вращается в обществе», но ко мне, слава Жнецу, больше не лезет. Так что, будет приставать — так и говори: секрет, подите… как можно дальше. Ну, как, что решишь? Если хочешь — можем отправиться прямо сейчас — там все готово.

— Как можно дальше? — улыбнулась Лья.

— А то! — улыбнулся Дон.

Ненадолго наполнившийся иллюзией жизни, дом опять опустел. Заснула ворона в гнезде, свитом на дымоходе, уже десять лет не знавшем дыма. И только ветер хлестал запущенный сад, и холодный осенний дождь лил, лил, лил…

Только матери Перворожденные знали, что первые дети, по четыре в каждой семье, были рождены ими от совсем другого существа, даже близко не похожего на эльфов. Но они молчали. А дети, тем временем, выросли и нашли своих Избранников. Тут-то и обнаружился весьма трагический момент. Дети от этих союзов невероятно быстро росли, взрослели и… умирали. Это был шок. Для вечно живущего, вечно прекрасного эльфа вид морщинистой старухи, в которую превратилась его дочь в возрасте, когда нормальный эльфеныш еще только-только начинает взрослеть, оказался невыносим. Он сбежал из дома. Старуха умерла, молодая мать-эльфийка сошла с ума, только тогда муж вернулся и долгих тридцать лет выхаживал свою несчастную супругу. Они были первыми — но не последними. Остальные пары тоже рожали, каждый раз надеясь на лучшее — нет. Эти новорожденные опознавались сразу: они иначе пахли. А потом начинали болеть. Чем они только не болели! За два-три года они успевали переболеть всем, чем только можно, не умирая только за счет того, что эльфы от природы были прекрасными целителями и могли их спасти от любой хвори. Но горюшка доставалось всем — и родителям, и дедушкам с бабушками. Правда, с ума больше никто не сходил. Выросших с невероятной скоростью детей отселяли к им подобным и старались как можно быстрее забыть об их существовании. Это была не жестокость — скорее инстинкт самосохранения, тем более что дети не протестовали, наоборот. Уже достигнув 15 лет, они начинали возмущаться строгой родительской опекой, сбегали, сбивались в стайки с такими же, как они сами, быстрорастущими. Перворожденные пытались применить известную им магию — ничего не помогало. Внуки вырастали, старели и умирали у них на глазах с чудовищной скоростью, успевая при этом нарожать таких же недолговечных правнуков. И все они, всю свою недолгую жизнь, непрестанно болели, у них болело все, что имелось в организме! Их приходилось лечить непрерывно! И не всегда удавалось вылечить. А от старости не удалось вылечить никого. В чистых эльфийских лесах появились — страшно сказать — кладбища! Это было ужасно. Это было недопустимо.

Решением общего совета Перворожденных был произведен раздел территории. В тропиках на побережье осталось жить 182 пары Перворожденных и их младшие дети, названные Истинными. Все старшие потомки, 728 эльфов, поселились в субтропиках вдоль полосы тропического леса, поклявшись больше не иметь детей, и назвали себя Стражами. Отныне, сказали они, мы будем охранять покой ваших лесов. Людей выселили в среднюю полосу и предоставили самим себе, снабдив только некоторыми знаниями о земледелии и траволечении. С этого момента и начался отсчет времени в Мире. Вечноживущих время интересовало весьма мало, они никогда не пытались его считать.

За 2000 лет люди (ль уди — мягкая волна под край длинного камня, т. е., смертные) заселили весь материк, основали несколько государств, от души повоевали, понастроили вонючих заводов и вырубили почти все леса. Стражи не вмешивались. Но однажды третий страж почуял неладное. Он переместился и оказался на краю обширной вырубки. Целое стадо металлических чудовищ копошилось среди поваленных стволов. А управляли ими люди. Сказать, что он пришел в ярость — это не сказать ничего. Через три часа все Стражи собрались вместе. Третьего успокоили, посовещались и решили на первый раз мягко пожурить потомков, не тревожа Перворожденных. Ночью десяток Стражей, разойдясь на расстояние хорошей слышимости, запели. К утру от двухкилометровой вырубки не осталось и следа, три бригады рабочих всю ночь сначала отступали, а потом уже бежали в панике, пытаясь обогнать неумолимо приближающуюся границу непролазной чащи, в которой мелькали таинственные огни, и раздавалось нечеловеческой красоты пение. На этом все вроде бы и закончилось, но Стражи теперь внимательно следили за границами своих рощ. Была одна попытка, значит, будет и вторая. И она действительно последовала, правда, только через месяц и в другом месте. На этот раз шестой Страж заметил подозрительное скопление людей и их металлических слуг — или наоборот? — недалеко от своей территории. К Перворожденным, пусть они решат, что делать с зарвавшимися тараканами — решили Стражи. Ай-я-яй, сказали родители, конечно, нельзя позволять им вырубать! Надо их отодвинуть подальше, вот так, смотрите! Но чтобы никто не пострадал! За трое суток одно из южных государств практически закончило свое существование. Эльфы пели по два-три часа, потом их сменяли другие. Передвигаясь короткими порталами, они прошли за это время 300 километров вглубь материка. Удивительно, но взрыв случился только один, и не на оборонном предприятии, а на лакокрасочном заводе. Были ли жертвы, сколько — до сих пор неизвестно. На север хлынула волна беженцев. На общем совещании 45 держав континента эльфы и леса были признаны общей угрозой. К границам лесов начали стягивать тяжелую технику и войска. Ага, сказали Стражи, и «отодвинули» все это там, где оно подошло слишком близко. Началась 300-летняя война. Она началась в 1999 и закончилась в 2301 году.

Эльфов было мало: вместе с Истинными и детьми Истинных всего 4000. За 300 лет они прошли вдоль всего Хребта Дракона с юга на север. Человеческая цивилизация перестала существовать. Нет, люди остались, но предоставлять им еще одну возможность запакостить Мир эльфы больше не собирались.

К концу войны в живых осталось 2000 эльфов. Стражи погибли все, правда, некоторые из них были подняты в ле Скайн.

Перворожденных, от посева Жнеца, осталось 47 полных пар. На самом краю рощи 364-го Стража, на высоком холме Стэн, что над озером Стилл-эн-Вилл, был ими выращен замок из 470 деревьев. Огромные стволы срослись, образовав тронный и бальный залы, на восток и запад соответственно. Полые ветви стали переходами и коридорами. В стволах по южной и северной стороне образовались личные покои для размещения королевской семьи и гостей, помещения для челяди. 47 пар Перворожденных тянули жребий Жнеца, и пал он на того, кто звался Ливэльф. Он и стал правителем райнэ и на-райе, стал основателем династии на-фэйери Лив на райе Стэн.

За 300 лет войны в Мире появились дроу и вампиры. О дроу тогда, в конце войны, еще не подозревали. Инкубы ле Скайн — в основном поднятые эльфы, хоть и изменившиеся, но сохранившие память и знания — решили основать собственное государство, но под протекторатом на-фэйери Лив. Им отдали земли полосой вдоль Хребта Дракона.

Эльфов война сильно изменила. Только три сотни вернулись в благословенные леса с надеждой забыть увиденное и попытаться возвратить блаженство неведения. Около сотни ушло в земли ле Скайн вслед за поднятыми женами и мужьями. Остальные отправились в Мир, чтобы научить людей не быть такими уж скотами. Результаты получились весьма спорные. Да, людей удалось кое-чему научить — но цена оказалась велика, некоторые даже считали, что велика непомерно. Повсеместная установка мусорных порталов позволила ануллировать свалки и устранила необходимость ремонтов канализации — вместе с самой канализацией. Все отходы собирались этими порталами в Провал — глубокое ущелье на севере. Раз в полгода три десятка магов отправлялись туда и выжигали все, что успело скопиться, Симфонией Солнца, самым сильным заклинанием огня из имеющихся. Образовавшийся пепел отправляли на поля в качестве удобрения. Да, людей удалось немного приучить к порядку. Эльфам же пришлось весьма нелегко в выполнении взятой на себя миссии. Вдумчивые и неторопливые в принятии решений, эльфы просто не успевали следить за своими шустрыми и богатыми на выдумку подопечными. Никаких нервов не хватало, никакой энергии. Большие энергетические затраты потребовали изменения рациона. Эльфы стали есть мясо. Дома-деревья не могли отапливаться — воздух пересыхал, деревья гибли. Эльфы научились жить в каменных домах. И, конечно, приобрели массу милых человеческих черт: спесь, зависть, хитрость, чванство и страсть наряжаться. Эльфы очеловечились. Лесные отшельники во время кратких визитов смотрели на них с ужасом, шептались о заражении скверной ле Скайн, но вслух и в лицо говорить не отваживались. От них, от этих, в глаз получить — плевое дело, на раз, только намекни! Грубые, агрессивные — представляете, они даже вот этими, как их? Мечами, да — машут вовсю! Дерутся — я сама видела! Раса практически раскололась на две неравных части, на мирских и лесных эльфов, и понимали они друг друга с течением времени все хуже и хуже.

Со временем получилось так, что лесные жители, старательно избегавшие контактов с любыми представителями из внешнего мира, освободили от своего присутствия весь запад тропиков. Слишком близко к землям ле Скайн. «Ах, эти инкубы, они такие грубияны! И они так смотрят! Как будто сейчас съедят! И такие вещи говорят — нельзя, чтобы дети это слышали!» На освободившееся место получили возможность удалиться от Мира эльфы, уже воспитавшие себе преемника — сына. Три, а по сути, уже четыре расы пытались ужиться в одном мире. Это было очень сложно.