— Труба зовет. Подходи в казино, там сейчас будет интересно, — сказал я и даже позволил себе улыбнуться — до того как, не оглядываясь, направился к лифту.

«Леди и джентльмены, — разнеслось за моей спиной по салону бара, — приглашаем вас в зал казино для знакомства с экипажем…»

Казино очень подходит для митинга с публикой. Во-первых, неофициальное помещение, люди расслабляются. Во-вторых, некоторая часть пассажиров так и остается за игровыми столами и после мероприятия, а иногда и до глубокой ночи. Кое-куда много легче войти, чем потом выйти.

Первым представили капитана, неразговорчивого русского. Серов раскланялся и почти сразу, извинившись, ушел — лайнером нужно управлять, это важнее. Затем настала очередь первого помощника, старшего навигатора и лидера анимационной команды. Потом состоялась программная речь на тему того, как мы рады видеть их всех у нас на борту. Заученно улыбаясь, темнокожий стюард шустро продемонстрировал, как надевать аварийный скафандр в случае нештатной ситуации, например разгерметизации салона. Сущий бред, разумеется, — случись реально серьезный перепад давлений в помещениях, пассажиров размажет по переборкам раньше, чем они успеют подумать о скафандрах. Но — положено, заучено, традиция. И кого-то на самом деле успокаивает, говорят.

А для тех, кого не успокаивает, — есть я.

— Но, леди и джентльмены, скафандры — всего лишь предосторожность. Разумеется, никому не придется ими воспользоваться в действительности. И прежде всего потому, что с нами сегодня наш талисман, наш штатный глюкер, мистер Морис, попросим!

Под аплодисменты оживившейся в ожидании зрелища публики я встал и помахал рукой. Лица, костюмы и платья слились в одну шевелящуюся, хлопающую, смеющуюся пеструю массу. Когда-то мне остро хотелось быть одним из них, пить коктейли, которые стоят как средней крутости автомобиль, носить драгоценности, летать только первым классом. Но рейс следует за рейсом, и через жажду обладания, а затем ненависть к этим людям приходишь к скуке и равнодушию. Просто груз, который нужно доставить из точки в точку и получить за это деньги. Живой груз или мертвый — какая разница, килограммы и есть килограммы. Только живой груз нужно кормить, поить и развлекать.

Развлечением я и занялся. Для начала хороша рулетка — я ставил на цифры, и шарик неизменно выпадал на нужную. Потом я пять раз подряд поставил на зеро, и пять раз выпало зеро. По толпе пассажиров пронесся легкий вздох, но это были еще цветочки. Потом я взял в руки колоду карт и несколько раз сдал себе двадцать одно. Потом очко мне сдал крупье, и под конец — один недоверчивый коммерсант с палубы кают экстра-люкс. Забавно было смотреть, как он с подозрением разглядывает свои короткие, покрытые жесткими седоватыми волосками пальцы, словно они в чем-то виноваты.

Посыпались вопросы. Спрашивают всегда одно и то же — неудивительно, вопросы есть только у неопытных пассажиров, впервые путешествующих на межзвезднике.

— Как вы это делаете?

— Не знаю, я ничего не делаю. Само получается.

— Вы сильно устаете?

— Нет, я же ничего не делаю.

— Сколько вы выиграли в казино?

— Нисколько, закон запрещает мне играть на деньги.

— Это вас расстраивает?

— Ничуть, я неплохо зарабатываю.

— А сколько именно?

— А вот это уже некорректный вопрос.

Про себя: двенадцать тысяч за двухнедельный рейс. Некоторые из вас столько тратят за день на свои капризы. Но все равно это в несколько раз больше, чем доход менеджера среднего звена в банке.

— Сколько у вас индекс? Или это тоже некорректный вопрос?

— Вполне нормальный. Эта информация даже есть в путеводителе по лайнеру.

— А все-таки?

— Четыреста тридцать два.

— Ах!

Ух. Ну да, это много. С индексом от сотни уже можно получить приглашение на термоядерную энергостанцию. Но там можно сдохнуть со скуки. Здесь, впрочем, со временем тоже.

— А вы абсолютно неуязвимы?

— Абсолютно неуязвимых не бывает. Только не нужно это проверять.

Смех. Им смешно — а мне было совсем не смешно, когда в мой четвертый рейс какой-то психопат попытался сунуть нож мне в спину, чтобы проверить, что произойдет. Разумеется, он поскользнулся на ровном месте и заработал неприятный перелом бедра. Но отошел от нервного потрясения я тогда только после четвертого скотча в голову.

С глюкером практически не может случиться ничего плохого. Ему всегда везет. Его хранит нечто, что способен измерить прибор Вайсмана, но не способен объяснить ни один ведущий ученый человечества — слепая, необъяснимая, временами даже пугающая удача.

Именно поэтому «Космические линии Фомальгаута» платят мне эти двенадцать тысяч кредитов, не моргнув глазом, просто за то, что нахожусь на их элитном пассажирском лайнере. Потому что пока я здесь, в «Адмирала Нельсона» не угодит случайная каменюка в момент выхода из гиперпрыжка, не откажет движок в подпространстве, не дрогнет рука пилота, заходящего в посадочную глиссаду. Потому что я не могу погибнуть — а значит, и корабль хранит та же самая сила, что оберегает меня.