Я показал ему на книгу и подошел поближе.

– Мне бы очень хотелось выучить басню, но я не могу, – вздохнул он.

– Да ведь она совсем не трудна!

– Нет, по-моему, очень даже трудна.

– Мне она показалась легкой. Я слушал, как ее читала ваша мама, и, кажется, запомнил.

Он улыбнулся и недоверчиво взглянул на меня.

– Хотите, я расскажу ее? – продолжал я.

– Это невозможно!

– А вы возьмите книгу и проверьте.

Он взял книгу, и я рассказал ему басню почти без ошибок.

– Но как же вам удалось выучить ее? – с удивлением воскликнул он.

– Я слушал внимательно и не смотрел по сторонам, – ответил я.

Артур покраснел.

– Я постараюсь слушать так же внимательно, как вы. Но я все-таки не понимаю, как вы могли запомнить басню. У меня перепутываются в голове все слова.

Я и сам не понимал, как мне это удалось, но все-таки постарался, насколько мог, объяснить ему.

– В басне говорится сначала про овец. Сказано, что «они лежат спокойно в ограде». Ну, вот я представляю себе, как они лежат и спят, не думая об опасности. А уж если я представил их себе, то точно не забуду.

– Хорошо, – сказал Артур, – я тоже вижу их. Тут они разные, и белые, и черные, и ягнята с ними.

– Значит, теперь и вы не забудете их?

– Нет, нет!

– Стадо всегда стерегут собаки, но так как овцы были в ограде, то собакам нечего было делать. В басне и сказано: «Собаки спали».

– Так, так, это очень легко.

– Конечно, легко. А так как пастуху тоже нечего было делать, то он…

– Играл на свирели.

– Вы видите его?

– Да, вижу.

Так старался я объяснить Артуру всю басню, и он легко заучил ее.

– Ах, как я рад! – воскликнул он. – И как будет довольна мама!

В это время на веранду вошла госпожа Миллиган. Она, казалось, была недовольна, увидев нас вместе, но Артур не дал ей произнести ни слова.

– Я знаю басню! – воскликнул он. – Реми помог мне ее выучить!

Госпожа Миллиган с удивлением смотрела то на него, то на меня, но Артур подал ей книгу и рассказал всю басню, не сделав ни одной ошибки.

Прекрасное лицо женщины просветлело, а на глаза навернулись слезы. Она обняла Артура и нежно поцеловала его, а потом протянула мне руку и сказала:

– Ты добрый мальчик, Реми!

С этого дня мое положение в этой маленькой семье изменилось. Накануне меня приглашали в лодку для того, чтобы я, мои собаки и обезьяна развлекали больного мальчика; теперь я стал его товарищем и другом.

Позднее я узнал, что госпожу Миллиган очень огорчали плохие успехи сына. Ей хотелось, чтобы он учился, как другие дети, но Артур занимался неохотно и был очень невнимателен. Потому-то она так и обрадовалась, когда ему всего за полчаса удалось выучить басню, которую он безуспешно твердил несколько дней.

Время, которое я провел с Артуром и его матерью, я считаю самыми счастливыми часами моего детства. Артур полюбил меня; я, со своей стороны, смотрел на него как на брата, а госпожа Миллиган обращалась со мной всегда очень ласково.

Путешествие в лодке доставляло мне большое удовольствие. Если какая-нибудь местность нравилась нам, мы останавливались на время; если она была однообразна, мы быстро плыли дальше. Мы отправлялись в путь, когда хотели, и не знали никаких забот, как другие путешественники. Нам не нужно было торопиться доехать до гостиницы, чтобы пообедать или переночевать. В обычный час обед подавался у нас на веранде и, обедая, мы любовались пробегавшими мимо нас видами.

Когда заходило солнце, мы останавливались там, где заставал нас вечер, и оставались до утра. Если было свежо, мы шли в гостиную. Зажигали лампы, Артура клали около стола, я садился около него, а его мать показывала нам хорошенькие картинки. А когда нам надоедало смотреть их, она читала или рассказывала нам что-нибудь про ту местность, мимо которой мы проплывали.

Если вечер был теплый, я сходил на берег и, отойдя на некоторое расстояние, садился и играл на арфе все пьесы, какие знал, и пел все песни, каким выучил меня Витали. Артуру доставляло большое удовольствие слушать музыку и пение в тишине ночи, и он часто кричал мне, чтобы я повторил какую-нибудь понравившуюся ему пьесу.

Для меня, жившего сначала в домике матушки Барберен, а потом бродившего по большим дорогам с Витали, такая жизнь казалась настоящим раем. У матушки Барберен я ел картофель с солью, а кухарка госпожи Миллиган угощала нас фруктовыми тортами, кремами, желе и всевозможными пирожными. С Витали я ходил пешком целыми днями, часто по грязи и под дождем, а теперь плавал в великолепной лодке.

Но как ни вкусны были кремы и желе, как ни приятно было мне не страдать от голода, холода и жары, еще больше радовало меня то, что нашлись люди, которые меня любили и которых я от души полюбил: красивая, добрая, ласковая дама и мальчик одних лет со мной.