Не следует забывать и того, что германское высшее командование строило свои расчеты на войну непродолжительную, столь непродолжительную, что нашу блокаду они даже и не почувствуют, а также и то обстоятельство, что они считали самым грозным противником Россию. Последнее в тот момент заставляло их больше думать о господстве в Балтийском море, чем в Северном.

Во второй половине августа события в Балтийском море развернулись особенно активно.

Вопреки ожиданиям Россия смогла вторжением в Восточную Пруссию ранее, чем рассчитывали, оказать самоотверженную помощь Франции, на которую так стремительно обрушились почти все силы Германии.

Операция была предпринята двумя армиями, генерала Самсонова и Ренненкампфа, двигавшимися: первая — от Немана, а вторая — через область Мазурских озер от Нарева. Начало ознаменовалось полным успехом.

Между 16 и 20 августа слабые германские силы были разбиты у Гумбинена, на железнодорожной линии Петроград — Берлин, и у Франкенау, на юго-востоке от Кенигсберга; немецкая армия оказалась разделенной надвое, одна ее часть спешно отступала на запад, а другая — к Кенигсбергу.

Русские продолжали быстро наступать и дошли до Алленштейна, а разъезды Самсонова — до берегов Вислы, но тут судьба повернулась к ним спиной.

Восточная Пруссия, «святая святых» земельной германской аристократии, была «осквернена»; беспорядочный поток беженцев, хлынувший в Берлин, принес панику в столицу.

Немцы с быстротой и энергией, достойной не меньшего удивления, чем натиск русских, собрали армию и поручили командование ею Гинденбургу, на которого возлагалась обязанность смыть «осквернение».

К 26 августа близ классического боевого поля Эйлау он вошел в соприкосновение с армией Самсонова у Танненберга, между Алленштейном и Сольдау.

Удачным фланговым маневром он в течение двух последующих дней поставил русских в безвыходное положение. 31 августа русская армия оказалась разделенной на две части, причем одной все-таки удалось выскочить из западни, другая же была разбита наголову, потеряв девяносто тысяч человек пленными.

Покончив с Самсоновым, Гинденбург направил свой удар на Ренненкампфа, но успеха в этой операции не имел. Ренненкампф, хотя с большими потерями, но отступил, оставив неприятелю часть своей артиллерии и тридцать тысяч пленных.

Результат кратковременного успеха русских все-таки имел некоторое действие [45] — немцы несколько потеряли самоуверенность и увидели, что переоценивали свою наступательную силу. В умах немцев Балтийское море с его важными портами Кенигсбергом и Данцигом предъявляло свои исторические права на подобающее место в создавшейся обстановке.

Не подлежит сомнению, что морская стратегия немцев, совершенно разумная для них, была весьма тревожна для нас.

Она вполне соответствовала возможностям германского флота и была родственна той стратегии французского флота, при помощи которой французы когда-то так удачно изнуряли английский флот, стараясь уравнять силы.

В то время как Флот открытого моря находился лишь в состоянии «fleet in being», английские эскадры изнуряли себя боевой службой, а английское морское командование должно было тщательно предусматривать всевозможные удары, которым теоретически немцы могли нас подвергнуть при помощи так называемой «малой войны».

Современная техника предоставляла очень много средств для такой войны в отличие от времен французских войн. Тогда эти средства сводились к одному только каперству, опасному лишь для нашей торговли.

Французы старались компенсировать неравенство сил удачной для них погодой и усталостью блокирующих их эскадр, Германия же в качестве этих средств имела минные заградители и подводные лодки.

Мы с вполне законной гордостью вспоминаем, с какой отвагой и самоотверженностью старые моряки Нельсона из года в год несли свою тяжелую, полную лишений службу на блокирующих эскадрах, но никто не вправе сказать, что современные наши моряки, находясь все время перед лицом гораздо больших опасностей, сделали меньше.

Немецкое остроумие изощрялось лишь в карикатурах на Гранд-Флит, рисуя его запертым в неприступных гаванях. Действительность далеко не соответствовала карикатурам.

В конце августа после боя у Гельголанда Адмиралтейство имело случай убедиться, как неприятель использовал средства «малой войны», средства, осужденные им самим на Гаагской конференции 1907 года во имя человеколюбия.

У устьев рек Тайн и Хамбер были обнаружены минные поля, которые поначалу Адмиралтейство считало поставленными с траулеров под нейтральным флагом. Такое предположение, хотя и подтвержденное независимыми источниками, казалось маловероятным, так как траулеры слишком малы для подобной работы. Действительно, это предположение очень скоро опровергли сами же немцы, объявив, что мины поставлены судами их флота.