— Что ты хочешь этим сказать? — недоверчиво произнес Зигфрид. — Что Дом-Шатун — это био?

— А что тебя так удивляет? — Книжник пожал плечами. Он продолжал сидеть в кресле, с которым уже почти сросся. Жутко ломило спину, но усталость была еще сильнее. Почти двадцать часов непрерывной работы в совершенно незнакомой сфере — это не шутка.

— Да как тебе сказать… — Зигфрид задумался. — Ну просто с детства все в Бункере знают про то, что Дом-Шатун — это именно дом. Только особенный. Ты даже не представляешь, сколько про него разных историй придумано. В основном страшных, конечно. И только одно никому не могло прийти в голову: то, что это — всего лишь разновидность био.

— Я все же не понимаю, что тебя так напрягает, Зиг? — продолжал гнуть свое Книжник. — Я уже попробовал — он вполне подчиняется командам, даже удивительно. Я опасался, что система не поймет команды на русском. Но, видимо, те, кто пользовался пультом в последний раз, уже говорили по-нашему. Может, и систему под него перенастроили… Посмотри — работает! Просто подведем эту махину к воротам, выйдем, разведаем, что там у него внутри, быстро погрузим людей — и вперед, за пределы Поля Смерти!

— Ты не понимаешь, друг! — с силой сказал Зигфрид. — Как заставить людей войти внутрь дома-чудовища?

— Что-о?! — Лицо Книжника вытянулось.

— Да в Бункере этой штукой путают непослушных детей! С самого детства каждый знает, что в бродячем Доме обитают призраки, — они только и ждут, чтобы заполучить твою душу!

— И что же, вы во все это верите?! — опешил Книжник.

— А ты что, забыл, что в Бункере остались только женщины и дети? — мрачно сказал Зигфрид. — И там, внутри этого бродячего ада, их некому защитить и просто утешить. Знаешь, что я думаю? Они все скорее здесь умрут от голода и жажды, чем полезут в пасть Дома-Шатуна.

— Да вы что — обалдели все здесь, что ли?! — не выдержав, воскликнул Книжник. Даже треснул в сердцах по панели, отчего старый пластик тревожно хрустнул. — Я-то думал, только Хельга так на это реагирует, а вас здесь всех лечить надо!

— Ты за словами-то следи! — с угрозой сказал Зигфрид. — У каждого народа своя вера и свои тараканы в голове.

— Так-то оно так, — с досадой сказал Книжник. — Но мне-то что делать?! Ты знаешь, чего мне стоило отыскать этот ваш сумасшедший дом на курьих ножках да заставить его подчиняться?! И вот что я тебе скажу, Зиг: другого такого варианта не будет. Я умываю руки…

Книжник бессильно обмяк в своем кресле. Он чувствовал лишь растерянность и опустошенность. Все его усилия уперлись в какие-то средневековые суеверия.

Некоторое время молчали. Потом Зигфрид сказал:

— А можно сделать так, чтобы никто не догадался, внутрь чего должен будет войти?

Книжник дико поглядел на воина. Похоже, тот находился в не менее затруднительном положении, чем он. В конце концов, именно Зигу загонять всю эту суеверную толпу прямо в «логово призраков».

— Ну не знаю… — Книжник развел руками. — Постарайся их как-то убедить. Единственное, что я могу попытаться сделать, — так подогнать био вплотную к воротам, чтобы внешний вид не бросался в глаза.

— Так и сделаем, — решил Зигфрид. — Давай обсудим подробности.

— Да отдохнуть бы не мешало, — скривился Книжник. — Я уже ничего не соображаю…

— В Кремле отдохнешь, — отрезал Зигфрид. — Мне жить осталось — считанные часы.

— С чего ты взял, Зиг?

— Вот…

Зигфрид закатал рукав. Темные пятна на предплечье стали походить на жуткие язвы, потянуло трупным запахом. Там, в одной из этих черных язв, было заметно движение. Присмотревшись, Книжник в ужасом понял: это черви. Он отшатнулся, выдохнув:

— Мать моя женщина!

— Сегодня я потерял сознание, — вернув рукав на место, спокойно продолжил Зигфрид. — Это все, финиш. Завтра я должен умереть в бою.

— Но…

— Заткнись и слушай. Я буду отвлекать мороков, пока не закончится погрузка. А ты поклянись, что доведешь моих людей до Кремля.

— Но, Зиг…

— Клянись!

Это было шоком. Книжник даже не представлял, насколько тяжелым может быть груз ответственности. И просто произнести это слово — было самым серьезным поступком в его жизни.

— Я… Клянусь.

— Вот и хорошо, — легко откликнулся Зигфрид. Даже чуть улыбнулся. — Я знаю, что ты сдержишь клятву.

В другое время семинарист порадовался бы такому доверию со стороны веста, но сейчас не ощущал ничего, кроме горечи, страха и чувства бесконечной неопределенности. Что там говорить — хреново было.

— Ладно, пойдем подыщем тебе оружие, — сказал Зигфрид. — А то патроны ты расстрелял, так что автомат можно выбросить.

Уже по пути в здешний арсенал книжник понял, что дело не в оружии. Просто Зигфрид не хотел оставлять его наедине с самим собой в такую минуту. Он хотел контролировать ситуацию — до самого конца.