Нет, у нее будет не такой брак, она решила это давным-давно. Марина взяла с комода свечу и пошла в половину своего супруга. Пусть у них того единения, что было у нее с Загорским, пусть нет тех чувств и эмоций. Но и Анатоль, и она заслуживают достойного брака, и она сделает все, чтобы так и произошло в дальнейшем. Надо лишь привыкнуть, снова повторила она про себя, уже стоя перед дверью спальни супруга.

Анатоль читал, лежа в постели. Казалось, он даже не удивился ее приходу, словно это было в порядке вещей. Марина прошла прямо к нему и, опустившись на колени, рядом с кроватью, взглянула на обложку.

— Вам нравится Декарт? — удивилась она. Ее муж усмехнулся.

— Не совсем. Это единственное, что может меня заставить не думать о вас. Проверенное средство.

Марина вспыхнула, поняв, что именно он имеет в виду. Потом протянула руку и коснулась его щеки. Он не отстранился, и она сама удивилась, как обрадовалась этому факту.

— Простите меня за то, что ударила вас, — прошептала она.

— Нет, — покачал головой Анатоль. — Это вы простите меня за мои слова. Я был ужасно зол, вот и сорвался на вас. Постараюсь впредь не делать подобного, но обещать не могу. Ненавижу просить таких людей, как Дегарнэ, ненавижу зависеть от их решения.

— Спасибо за то, что спасли репутацию моей сестры, — поблагодарила Марина. — Не уверена, что все сложилось бы по-другому, если бы не вы.

— Боюсь, сама она вскорости пожалеет об этом браке, — ответил ей Анатоль, и жена кивнула, соглашаясь. — Но Бог с ней. Если она будет держать за зубами свой змеиный язык, я согласен помогать ей и впредь. Лишь бы ты не печалилась…

Их губы соприкоснулись, и Марина удивилась, как легко она приняла его. Прикосновения Анатоля сейчас не тяготили ее, как в прошлую ночь. Чем это было вызвано, какими чувствами — благодарностью, признательностью ли, ей не хотелось думать в эту минуту.

Краем глаза Марина вдруг заметила большой сверток, перевязанный бечевкой, стоявший в углу комнаты. Анатоль проследил за ее взглядом и пояснил, слегка краснея (или Марине это привиделось в неровном свете свечи?):

— Прибыли из столицы заказанные мной игрушки для Леночки. За всеми этими хлопотами не было даже минуты распаковать их, а после я совсем забыл про них.

— Можно я взгляну? — спросила Марина и, получив утвердительный кивок, подбежала к свертку. Как же она обожала подарки! Даже предназначенные не ей вовсе. Это удивительное чувство предвкушения, когда ты не знаешь, что находится внутри под оберткой…

Распаковав коробку, Марина рассмеялась, глядя на мужа:

— О Боже, Анатоль! Куда ей сейчас деревянная лошадка и фарфоровые куклы? Признаюсь, они удивительно красивы, но пройдет столько времени, пока она сможет играть в них! Ах, какая прелестная посуда! Я мечтала о таких игрушках, когда была маленькой.

— Вот и играй в них пока сама, — шутливо сказал Анатоль, развалясь в постели и наблюдая за ней. С распущенными длинными волосами в длинной белоснежной сорочке и в окружении всех этих игрушечных богатств, она сама была до боли похожа на маленькую девочку, и такая огромная волна любви к ней накатила на него при виде этого, что едва смог удержать эмоции, рвущие его душу.

Марина счастливо рассмеялась и, вызволив из недр свертка, серебряные погремушки, показала супругу:

— Пока нам подходит лишь это. Думаю, Леночка будет счастлива получить их.

— Вот завтра и отдай ей.

Марина покачала головой и направилась к нему, оставив игрушки на полу комнаты. Она аккуратно опустилась рядом с ним на кровать и протянула погремушки ему.

— Отдайте ей их сами. Я хочу, чтобы вы сделали это. Ведь это подарок ее отца, он и должен дарить их.

Анатоль почувствовал, как комок эмоций подступил к его горлу, затрудняя дыхание.

— Как ты думаешь, я буду хорошим отцом? — тихо спросил он у Марины. Та, даже не задумываясь, кивнула в ответ.

— Самым лучшим.

Анатоль положил свою ладонь ей на затылок и приблизил свое лицо к своему. Когда меж их губами было совсем небольшое расстояние, он остановил ее и прошептал:

— А мужем?

— Самым лучшим…

Их губы соприкоснулись, и Анатоль потянул супругу на себя, в свою постель. Отныне ее место было здесь, рядом с ним, и что бы меж ними не происходило, какие разногласия не посещали их дом, все напасти и ссоры должны были оставаться там, за пределами их маленького мирка — спальни. Особую радость Анатолю доставил тот факт, что тело Марины наконец-то откликнулось на его поцелуи и прикосновения. Значит, потом спустя время, и в этой части их жизни наступит лад.

— Я люблю тебя, — прошептал он позднее, когда они лежали рядом, полусонные. — Я буду любить тебя всегда.

Марина ничего не ответила ему. Она из всех сил сомкнула веки, старательно делая вид, что ничего не слышит и уже давно находится в стране Морфея. Ей было нечего сказать ему, а лгать она более не желала.

Спустя неделю после Вознесения Марина снова осталась в Завидово одна, остальные вернулись в столицу: родители с младшими сестрами намеревались уехать на все лето и осень в Ольховку, а молодожены хотели присмотреть себе неплохую квартиру в Петербурге. Лиза наотрез отказалась жить в доме с родителями, настаивая на том, что она вполне уже созрела для взрослой самостоятельной жизни. Марина же подозревала, что той просто не терпится поскорее упорхнуть из-под опеки маменькиного крыла и начать наконец ту бурную светскую жизнь, о которой ее сестра всегда мечтала.