— Я привез вам подарки, — улыбнулся Анатоль крохе, заметив, что она скосила на него глаза, тем не менее, не отрывая губ от рожка. — Мамочка твоя получит после свой дар, а ты совсем скоро, как приедет мой экипаж.

— Что вы привезли ей на это раз? — засмеялась Марина. — У нас и так детская уже завалена игрушками, которых Елене хватит чуть ли не на десяток лет вперед.

— Интересное изобретение, скажу я вам. Привезли из самой Англии. Творение некоего Кента — колыбель с колесами. Теперь Леночку можно будет не только выносить в сад, но и вывозить.

— Это не опасно? — нахмурилась Марина. Анатоль покачал головой и погладил по голове, наслаждаясь шелком волос своей супруги.

— Это приспособление уже несколько десятков лет используется заграницей, — проговорил он. — После покажу. Скажи лучше, готова ли ты?

— Уверена, что готово все. Ведь уже скоро прибудут гости, а в девять начнем, — ответила ему Марина. — Правда, я еще не проверяла, прибыл ли оркестр из городского дома.

— Приедет вместе с моим экипажем, — улыбнулся Анатоль, видя, как она волнуется. — Я спрашивал о тебе, мой ангел. Готова ли ты? Осталось несколько часов. Быть может, тебе лучше прилечь отдохнуть перед балом? Я сам встречу гостей, а Федосьич превосходно их разместит, он ведь знает твои указания на сей счет. Я хочу, чтобы ты была свежа на бале, а не клевала носом, словно девяностолетняя старуха.

— Хорошо, я последую вашему совету, — согласилась Марина, аккуратно приподнимая ребенка вверх после кормления, отложив рожок в сторону. Анатоль протянул руку и погладил легкий светлый пушок на головке девочки, затем улыбнулся жене, встретившись с ней глазами над головой дочери, чувствуя, как его сердце охватывает волна нежности к ним обеим. Они обе настолько глубоко вошли в его жизнь, что он уже не мыслил себя без них. Анатоль понимал, что пойдет на все, что угодно, чтобы сохранить этот лад в собственной семье, чтобы удержать их любовь и расположение. На все, без малейшего преувеличения!

Постепенно в Завидово начали съезжаться приглашенные на праздничный вечер. Первыми прибыли гости из Петербурга, которые намеревались остаться здесь на несколько дней, пользуясь гостеприимством хозяев. Их размещали либо в основном доме, либо в спальнях гостевого флигеля. Анатоль только и успевал приветствовать многочисленных гостей, ведь вслед за теми, кто прибывал издалека, потянулись вереницей экипажей те, которые жили в Нижегородской губернии. Скоро прибудут те, кто жил и вовсе рядом и не собирался оставаться на ночлег, планируя отбыть сразу же после ужина. Он едва успел сменить свой немного запыленный дорожный фрак на парадный мундир и причесать волосы, так мало времени у него оставалось за всеми этими хлопотами к приезду этих, последних гостей.

Так как приглашенные на бал гости уже были в доме к назначенному часу, то постепенно парадная гостиная стала наполняться мундирами, парадными фраками, дамскими платьями разнообразных расцветок. Смех и легкий говор наполнили комнату, шуршали юбки, взлетали вверх веера, звенели бокалы, подчас даже заглушая музыку, доносившуюся из распахнутых дверей в бальную залу, украшенную чудесной росписью, зеркалами и позолотой.

Анатоль обожал эти звуки светского раута, он наслаждался ими сейчас, едва различимыми в хозяйской половине, но все же слышными сквозь распахнутые настежь окна из-за летней духоты. Он быстро натянул пару таких белоснежных перчаток, что сами облака не могли бы соперничать с ними в белизне и, напомнив Федору о нескольких парах запасных (они должны быть всегда наготове), толкнул дверь в половину своей жены.

Она стояла в спальне перед зеркалом. Его богиня, властительница его души… Ее волосы были уложены в высокую прическу, открывая взору длинную статную шею, лишь по бокам были выпущены несколько локонов, закрывая ее уши, в которых поблескивал жемчуг маленьких серег. Тонкий, будто девичий, стан облегал небесно-голубой шелк платья, широкий вырез которого обнажал плечи и часть груди. Судя по тому, как Марина хмурила лоб, она была недовольна своим отражением в зеркале, что, по мнению Анатоля, было вовсе необоснованно.

— Вы так красивы, — проговорил он, невольно переходя на «Вы», не смея использовать в этот момент интимное «Ты», и она вздрогнула испуганно, не ожидая увидеть позади себя чужое отражение. — Вы так красивы…

Он подошел к ней сзади и немного привлек к себе, окидывая взором ее отражение, нежно поглаживая обнаженные плечи.

— Ma d'elicieuse! [246] — Анатоль легко коснулся губами левого плеча Марины, та же покраснела, оглядывая себя в который раз в зеркале. Ей казалось, что узкая полоска кружева по вороту платья ничуть не прикрывает грудь, что платье вообще чересчур открыто, о чем она и сообщила супругу.

— Да еще и прическа не совсем по нраву, — призналась она. — Я хотела побольше буклей вверху, а получилось вот что. Может быть, плерез добавить?

— Забудь про вырез — сейчас так носят, — ответил Анатоль, отводя ее руки от тонкого белого кружева, которое она расправляла то так, то эдак в попытке прикрыть себя. — А что касается прически…

Он отошел от нее к комоду, на который он при входе в комнату положил несколько футляров. Взял в руки один из них, обитый алым бархатом, и подошел ближе.