Спустя миг Марина быстро отвернулась от супруга и прошла к архиерею, что стоял почти у самого выхода из церкви и прощался со своими прихожанами. Она смиренно приняла его благословение и поцеловала его руку. Затем направилась к выходу — гордо выпрямленная спина, высоко поднятая голова, где ее перехватил один из адъютантов государя.

Анатоль тут же нахмурился. Он заметил, как смотрел на нее император во время службы — долгим внимательным взглядом, и сейчас ему стало тревожно. Сейчас, видимо, решится, будут ли Марину принимать на дворцовых балах или нет. Он поспешил за удалившимися фигурами его супруги и флигель-адъютанта и не зря, как выяснилось, — Анатоль подоспел именно в тот миг, когда государь уже заканчивал свою короткую речь, обращенную его супруге:

– … и мы будем рады увидеть вашего супруга и вас, мадам, на таинстве бракосочетания Ее Высочества Марии Николаевны с его светлостью герцогом Лейхтенбергским.

Марина низко опустилась в реверансе, благодарственно склонив голову, и Анатоль невольно восхитился грацией своей супруги.

— Надеюсь, вы порадуете нас своим присутствием в Павловске сим летом? Мы бы хотели видеть вас там, — продолжил государь, ласково улыбаясь. Анатоль похолодел, услышав ответ Марины.

— Благодарю вас за оказанную мне честь, Ваше Величество. К сожалению, Ваше Величество, я покидаю Петербург в конце месяца, — вежливо ответила Марина, не поднимаясь из реверанса. — Я вынуждена уехать в деревню с дочерью на некоторое время. Петербург летом — не столь подходящее место для ее здоровья. Но я обещаю, что я вернусь в Павловск еще до начала Петрова поста.

— Весьма странные речи, мадам, — проговорил государь, делая знак Марине подняться. — Довольно редко услышишь подобное из уст светской красавицы.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — ответила ему Марина. — Но прежде всего, я мать и супруга, а уж после все остальное.

Император с улыбкой кивнул ее словам, и у Анатоля словно камень свалился с души.

— Что ж, тогда прощаюсь с вами до Петрова поста, мадам. Вы все-таки счастливчик, граф — иметь благоразумную женщину в женах поистине счастье для мужчины, — проговорил он, обращаясь к Анатолю, и двинулся прочь, сопровождаемый семьей и многочисленной свитой. После того, как он удалился на некоторое расстояние, Анатоль и Марина выпрямились.

— Я удивлен твоему поведению. И после этого тебя назвали благоразумной! — не преминул заметить ей Анатоль. Марина лишь пожала плечами.

— Я сказала правду, я намерена уехать из Петербурга, и ничто не может заставить меня переменить это решение. Не беспокойся, я буду сопровождать тебя на венчание Ее Высочества, успею вернуться к тому времени.

Анатоль ничего не ответил, только предложил ей руку и повел к коляске, что ждала их у подъезда дворца. Но Марина не пожелала ехать, а попросила его пройтись пешком, ссылаясь на великолепную солнечную погоду, что радовала нынче горожан. Анатоль пошел ей навстречу, и они направились к своему особняку пешком, коляска же потянулась медленно за ними следом.

— Благоразумная женщина! — фыркнул Анатоль. — Будто и не было того…

Марина молча шла с ним рядом, только крутила ручку зонтика в руках. Она откинула вуалетку на шляпке назад, чтобы ее лицо ласкало солнце, в лучах которого она сейчас нежилась.

— С твоей стороны довольно опрометчивая реплика нынче, — заметила она супругу, улыбаясь, чтобы знакомые, которых они встречали в этот час на своем пути, не заметили, как она постепенно начинает раздражаться поведению Анатоля. — Не могу определиться — оскорбиться ли мне на нее или нет. Ты ведь сам говорил мне, qui 'evoque le pass'e s'en repent [338] .

— Все-все, d'accord [339] , я хватил лишку, — Анатоль остановился, развернул ее к себе и поцеловал каждый пальчик ее руки, что держал сейчас в своей ладони. — Признаю свою вину. Простишь мне?

— Qui 'evoque le pass'e s'en repent, — повторила Марина свою фразу, а потом добавила. — На нас все смотрят.

— Пусть, — улыбнулся Анатоль. — После славы самодура и бешеного ревнивца мне сейчас совсем не помешает огласка как о безумно влюбленном в собственную супругу.

Его улыбка несколько погасла, когда они увидел, что взгляд Марины устремлен на другой берег Фонтанки. Там среди немногочисленных прохожих верхом ехал офицер. Даже с такого расстояния Анатоль узнал в нем Загорского. Тот тоже заметил их, приостановил коня на пару мгновений и, коснувшись фуражки двумя пальцами в знак приветствия, поехал далее.

— Интересно, он из дома или только домой? — усмехнулся Анатоль. — Похоже, наш герой reprend ses anciennes habitudes [340] .

Он повернулся к жене и заметил, как та буквально побелела от злости.

— Qui 'evoque…? — едко сказала она и, почти вырвав ладонь из его руки, подобрала юбки и быстрым шагом направилась к коляске, с козел которой уже спрыгнул кучер, чтобы помочь ей сесть. Анатоль же постоял немного, подставив лицо пригревавшему уже почти по-летнему солнышку, словно раздумывая, как ему следует сейчас поступить. Потом решительно шагнул к экипажу и уселся рядом с супругой.

— Трогай, — приказал он кучеру, а затем повернулся к Марине. — Прости меня в который раз. Просто иногда так трудно бывает отпустить.