– Что именно приснилось? – быстро спросил Горецкий.

– Да ничего особенного. Солнечно, монастырь какой-то… Но она уверенно сказала, что это был Кипр! И еще этот сыр! – продолжал вспоминать факт за фактом Глеб.

– Какой сыр?

– Полосатый сыр. Она запекает сыр в духовке на решетке.

– Точно! – вспомнилось наконец и Горецкому. – Кипрский сыр халлуми!

– Это не халлуми, Илья. Это чечил. А ты в тот раз сказал у нас в гостях: халлуми, так, мол, на Кипре делают. Правильно! Только халлуми в Москве не купишь, и Женька запекает внешне похожий чечил! Но запекает-то по-кипрски! Ты сам сказал!

– А ты говоришь – ошибка! – усмехнулся Горецкий. – Ты посмотри: все одно к одному!

– И что теперь? – занервничал Глеб.

– С нею надо заниматься, – подсказал Горецкий. – Надо думать, как эту ситуацию себе на пользу обратить.

– Не понял.

– У нее большие деньги, – сказал Горецкий. – Она, может быть, и не миллиардерша… Хотя и это не исключено… Но миллионов у нее очень много.

Глеб все еще ничего не понимал. Не то что он не понимал, а поверить не смел.

– Глеб! Нам с тобой так повезло, как мало кому везет! – сказал Горецкий, сверля собеседника взглядом. – Ты хотя бы раз в жизни деньги на улице находил? Ну вот идешь ты по улице, и лежит кошелек…

– Было!

– Кошелек?

– Да!

– С деньгами?

– Рублей десять там было. Мелочью.

– Так вот в этом кошельке, который мы вместе с тобой нашли, десятки или даже сотни миллионов долларов!

И все равно невозможно было поверить. Глеб молчал, не зная, что от него хочет услышать Горецкий.

– Мы случайно наткнулись на эту девицу, – сказал Горецкий. – Про нее не знает никто. Или знает, но не в курсе, что мы обо всем догадались. И эти деньги, которые на нее записаны, – они могут стать нашими, Глеб!

– Каким образом? – спросил Глеб растерянно.

– У тебя есть сестра, которая тебе верит, – сказал Горецкий, снова желая заразить своей уверенностью собеседника. – И если ты этой своей сестре предложишь поехать на Кипр – она поедет с тобой без сомнений. Мне известно название фирмы, владельцем которой числится Евгения Николаевна Нефедова, но я пока не знаю, в каком банке или в каких банках открыты счета этой фирмы. Если мы сможем их установить, мы обнулим эти счета. Как тебе перспектива стать миллионером?

– Ты это серьезно?

– А такими вещами можно шутить? – вопросом на вопрос ответил Горецкий.

– Ты просто возьмешь эти деньги… И что?

– И буду жить в свое удовольствие, – ответил Горецкий, намеренно демонстрируя беспечность.

– Ты хочешь эти деньги присвоить…

– Скажи еще – украсть!

– Украсть, – эхом повторил Глеб.

– Эти страшные слова придуманы для недоумков, – сказал Горецкий. – На меня они уже давно не производят никакого впечатления. Я дипломированный врач, Глеб. Если бы не перестройка, демократия и гласность, я бы уже защитил кандидатскую и приступил к написанию докторской. Я был бы уважаемым человеком, у меня был бы статус. А сейчас я никто. И я никогда уже не напишу докторскую, я даже кандидатскую не напишу, потому что это уже никому не нужно. У меня нет никаких перспектив, Глеб. Но в то же самое время, когда я собирался писать свою кандидатскую, рядом со мной жили такие же, как я, ребята, и жили они на сторублевую аспирантскую зарплату, как и я. И вот почему-то их выбрали, а меня не выбрали, и их жизнь волшебно изменилась, а моя – нет. Они стали биржевиками, потом банкирами, потом олигархами. Они теперь миллиардеры, Глеб, их фамилии в списке пятисот самых богатых людей мира. Откуда у них миллиарды, Глеб? Я жил на сто рублей зарплаты, Глеб, и они жили на сто рублей. Как же им удалось скопить столько миллиардов со своей зарплаты? Экономили, да?

Горецкий желчно засмеялся.

– Мне говорят, что они эти миллиарды честно заработали, что они просто гениальные бизнесмены. Но за короткий срок сейчас заработать миллиарды можно только в том случае, если твой бизнес необычен, если ты совершил прорыв, если твой бизнес перевернул жизнь всего человечества, как это сделал Билл Гейтс. Но кого из наших можно поставить рядом с Гейтсом? Никого! Ты на их лица посмотри! Либо бывшие комсомольские активисты-карьеристы, либо фарцовщики, мелкое жулье и шушера. Ну не Гейтсы они! Одних миллиардерами просто назначили, другие эти миллиарды вульгарно украли.

– Ты хочешь к ним присоединиться? – с хмурым видом осведомился Глеб.

– Осуждаешь? – не поверил Горецкий.

– Боюсь.

– Слишком неожиданное предложение, я понимаю, – сказал Горецкий. – С этой мыслью еще надо сжиться. Но постарайся как можно быстрее понять, что такой шанс дается одному человеку из десятков миллионов. Из сотен миллионов людей. Оплошаешь – все, прощай! Право хода переходит к другому. Дважды в жизни так не повезет.

– Если это все правда, – пробормотал Глеб, – если никакой ошибки нет – это ведь очень страшно, Илья!

– Что страшно?

– Нам голову открутят!

– Это правда, – неожиданно для Глеба согласился Горецкий. – Я тебе хочу еще один довод привести, чтобы ты понял, почему я никаких сомнений не испытываю и про порядочность и честность в твоем понимании даже слышать не хочу. Вот ты, к примеру, сейчас на свои интересы наплюешь, а будешь радеть о государственной пользе. Вот побеги ты сейчас куда следует, настучи там на Женьку, сообщи, что деньги отыскались. Что с тобой будет?