Полина повернула голову и вопросительно посмотрела на Антона.

– По преданию, апостол Лука собственноручно написал эту икону с самой Богоматери, – сказал Антон. – Она считается чудотворной, и ее лик открывают только в засушливый год, когда икону несут на вершину горы и просят у неба дождя, но и тогда никто не смеет взглянуть на икону.

– Почему?

– Боятся страданий, которые неизбежно за этим последуют.

– Но почему? Почему нельзя ее видеть? Почему нельзя знать, какая она?

– Может быть, иногда не нужно знать всего, – пожал плечами Антон. – А лучше пребывать в неведении. Иногда ведь знание причиняет неимоверную боль. Человек думает, что лучше все знать, и попросту не представляет, на что он себя обрекает.

– Так я все-таки не пойму, – сказал Маркелов. – Вот вы девчонку эту похитили, Звонареву, хотели у нее квартиру отнять в счет погашения долга ее отца, ну тысяч сто – сто пятьдесят вы вернули бы, а остальное?

Он с неприкрытым интересом посмотрел на своего собеседника. Александр Константинович Бериков, или, как его называли друзья, Берия, здоровенный детина лет тридцати, сидел перед ним на стуле, и его руки были скованы наручниками, потому что не далее как несколько дней назад, на предыдущем допросе, донельзя, видимо, расстроенный собственной несвободой, Бериков ни с того ни с сего набросился на не отличающегося богатырским телосложением Маркелова и немного помял того, прежде чем конвой не без труда отбил Маркелова у этого молодца. Берикова в тот раз в воспитательных целях отдубасили резиновыми палками, но наручники на допросе больше не снимали, и еще у дверей теперь дежурил конвоир.

– А что остальное? – мрачно поинтересовался Бериков.

– Ты говорил – денег было больше, чем эти сто– сто пятьдесят тысяч, – напомнил Маркелов.

– Так то не мои, которых больше.

– А чьи?

– Я же говорил – не знаю.

– Ну ты даешь! – восхитился размахом собеседника Маркелов. – Берешь полмиллиона «зеленью» и не спрашиваешь – у кого!

– Ну, по бизнесу мы, в общем, – сказал осторожно Бериков. – Купил – продал, обычные дела.

– Обычные – с тем самым человеком?

– С каким человеком? – изобразил непонятливость Бериков.

– Ты из меня дурака не делай, – попросил Маркелов. – С тем человеком, который тебе деньги давал.

– Ну да!

– Значит, и раньше ты с ним общался?

– Зачем общался?

– Ты же говоришь – обычные у вас с ним дела. Да?

– Да, – вынужден был признать очевидное Бериков.

– Так как его звать?

– Гриша, – ответил Бериков, подумав.

– А фамилия?

– Фамилию я не знаю.

– Неужели?

– Я бы перекрестился, – сказал Бериков. – Только вот наручники мешают.

– Бог шельму метит! – засмеялся Маркелов. – Ладно, пускай он будет Гриша. Ты давно Гришу знаешь?

– Недавно.

– Год?

– Может, и год.

– Где познакомились?

– В кабаке.

– В каком?

– Я уже не помню. Я их столько за этот год перевидал…

– В общем, он к тебе подсел.

– Кто?

– Гриша.

– Точно! – подтвердил Бериков, удивляясь прозорливости своего собеседника.

А с прозорливостью все было очень просто. Если Бериков не хотел называть фамилию своего компаньона, да еще начинал рассказ с того, что познакомились, мол, в ресторане, то в этом случае Маркелов позицию Берикова мог просчитать заранее: тот Гриша подсел к Берикову сам, и потом всегда на Берикова он выходил тоже сам, и вообще инициатива исходила от него, а Бериков не то что его адреса, но даже и номера телефона не знал…

– А звонил ты ему куда? – спросил Маркелов.

– Когда звонил?

– Когда он тебе нужен был.

– Не звонил я ему. Номера не знал. Он сам меня всегда находил.

Да, так и есть. И с этой позиции Берикова не столкнешь, как на него ни дави.

– А сколько раз он тебе звонил?

– Несколько.

– Все по сделкам этим, да? Ну, в смысле – общий бизнес?

– Да.

Ловушка уже захлопнулась, но Маркелов сделал вид, что этого не заметил. А вот Бериков точно не заметил. Не знал еще, что уже в клетке.