То тут, то там на стенах домов они видели стрелки, указывающие им направление движения вдоль буферной зоны. В конце концов они вышли к улице, где не было пешеходов, но катились машины, обогнули очередной бастион, по верху которого тянулось ограждение из металлической сетки, а за той сеткой стояли смуглые парни и смотрели вниз, на дорогу, где шли Полина и Антон. В лицах парней не угадывалось эллинского, зато легко прочитывалось восточное. В душе Полины шевельнулась догадка, но она не успела ни о чем спросить Антона, он ее опередил, бросив короткое:

– Турки!

Здесь турецкая зона вплотную подходила к греческой. Турок и Полину с Антоном разделяли какие-нибудь пятнадцать или двадцать метров.

Дорога все время теперь забирала вправо, вот очередной поворот, и их взорам открылся пункт перехода: одноэтажный павильон, дорога перерыта бетонными заграждениями, остался лишь неширокий проезд, полощутся на ветру греческий и кипрский флаги, а слева от дороги, уже где-то за заграждениями, высится светло-коричневое здание.

– Это и есть «Ледра-Палас», – сказал Антон.

– И туда можно пройти?

Антон посмотрел на часы. Половина двенадцатого.

– Пожалуй, да. С восьми утра до часу дня иностранный турист может уйти на ту сторону. Вот здесь показываешь полицейскому свой паспорт, – Антон кивнул на остекленный павильон, – и дорога открыта. Главное – вернуться с турецкой стороны до пяти вечера. Иначе назад не пустят.

– И что же тогда делать?

– Возвращаться домой через Турцию, – засмеялся Антон. – Из Фамагусты до турецкого порта Мерсин ходит паром.

У Антона, как успела заметить Полина, был изумительный дар создавать настроение. Только что они говорили о грустном, и до сих пор не затянувшиеся следы не такой уж далекой по времени войны совершенно не располагали к веселью, а вот Антон бережно, но уверенно взял Полину за руку, увлек за собой, провел по пустынной улице, снова они оказались на Ледре, прошли ее от мрачноватой, хотя и была она белого цвета, стены-баррикады до начала Ледры, повернули налево, прошли переулками и вдруг – о чудо! Таких улиц в городах не бывает и таких домов не бывает, и ресторанов, и магазинов таких – тоже. Потому что все очень аккуратное, просто до неправдоподобия, и миниатюрное, тоже до неправдоподобия, и если уж улица, то она узка и коротка, как будто и не улица это вовсе, а выстроенный талантливым декоратором макет, и если дома стоят на той улице, то выкрашены они веселенькой белой да желтой красками, а прикрывающие окна ставни, набранные из деревянных планок, намеренно, для контраста, коричневые или черные, да еще покрыты поверх краски лаком. Фонари ажурные, деревья стоят редко, но как раз там, где их тень больше всего нужна. Столы крохотных, как крохотен и весь этот чудный квартал, ресторанчиков покрыты где красным, где просто пестрым, и это тоже добавляет веселых красок, и когда все это видишь, понимаешь, что это и есть самый настоящий старый город, только намеренно приукрашенный какими-то умными и добрыми людьми специально для того, чтобы поднять градус настроения у всякого, кто тут, специально ли, случайно ли, окажется.

– Лайки Гетонья, – сказал Антон голосом человека, которому привычно дарить подарки, и иногда, так уж случается, таким подарком благодаря ему может оказаться испытанный восторг и хорошее настроение. – Что в переводе означает просто «Соседний квартал». Киприоты взяли один квартал в старом городе и сделали из него конфетку. Специально для туристов.

В здешних лавках, крохотных, как и все здесь, но заполненных под завязку всякой всячиной, можно было купить все, что душе угодно, а по сказочным улицам сказочного города плыли запахи блюд, которые невидимые повара уже успели приготовить.

Полина уже успела забыть о грустном, зато ей вспомнилось, что она голодна, а Антон, подтверждая свою репутацию хорошего и надежного спутника, тут же догадался о ее желаниях. Ресторанчиков здесь было немало, и повсюду зазывно улыбались смуглые официанты, сесть можно было за любой столик, но Антон увлек Полину в одно ему известное место, они свернули туда, где был как бы небольшой дворик, деревянные лестницы поднимались вверх, а перед теми лестницами расставлены столы, и это, как оказалось, и было то, что нужно.

– Позвольте, я сегодня сам сделаю заказ, – попросил Антон. – Я знаю, чем вас угостить.

Подошедшего официанта он попросил принести нечто такое, название чего Полина не сразу уловила на слух, и она даже переспросила, что там такое их ждет.

– Емиста, – сказал Антон. – Или гемиста, тут по-разному произносят. Национальное кипрское блюдо.

– Что это такое?

– Может, не надо? – будто бы неуверенно сказал Антон. – Пусть принесут. А то я начну вам рассказывать, а вы, не ровен час, голодны…

– Я очень выдержанная! – оценила собственные способности Полина.

– Извольте, – сказал с усмешкой Антон. – Сейчас вы получите полную информацию о том, как это блюдо готовится. Берем свежие помидоры посочнее, вычищаем внутреннюю часть; то, что было внутри, пропускаем через мясорубку и полученное добавляем вместе с сырым рисом в кастрюлю, где уже тушится в растительном масле мелко нарезанный лучок. Причем масла жалеть не надо, а чтобы рис, которого у нас там граммов двести, получше распарился, еще и водички немного туда плеснем и будем все это тушить, периодически помешивая, минут тридцать, а уже в самом конце добавляем туда соль, молотый перец, мелко нарезанные укроп, петрушку и любую другую вкусную и пахучую травку.