– Хорошо, – одобрила Марецкая. – Звоните мне на мобильный.

Она посмотрела на часы. Похоже было, что время ее поджимало. Открыла дверцу своей машины. Из салона пахло парфюмом и дорогой кожей. А говорят, что деньги не пахнут. Они пахнут очень вкусно. Приятно так. Бодряще.

– Надеюсь, что это все не продлится слишком долго, – сказала Марецкая. – Я имею в виду проблемы Игоря. Дело идет к свадьбе. Он уедет в Германию, а у меня нет другого желания, кроме как вытолкнуть его за границу. Быстрее бы он женился!

Она вдруг улыбнулась застенчивой улыбкой горячо любящей матери. Уж застенчивости Китайгородцев от нее никак не ожидал.

– Мы сделаем все, что сможем, – сказал он. – Да, и вот что еще. Не дожидаясь нашего с вами вечернего разговора, с сегодняшнего утра мы увеличим количество телохранителей.

Он не столько ставил ее в известность, сколько ждал одобрения. Одобрения заказчика, которому за предоставляемую услугу придется платить из своего кармана.

– Хорошо, – кивнула Марецкая. – Если вы считаете, что это необходимо.

– Необходимо. В сложных ситуациях, как в нашем случае, один телохранитель – это не телохранитель…

Телохранитель Китайгородцев:

Один телохранитель – это не телохранитель, а смертник, когда о грозящей опасности известно достоверно. Бывают ситуации, при которых одного телохранителя вполне достаточно. Например, если человеку ничто напрямую не угрожает, но предполагаемый район посещения неблагополучен в криминальном отношении. По крайней мере, человек может быть уверен, что не лишится своего бумажника, что его не разденут и он не получит увечья. Главное, чтобы конкретного человека – именно его! персонально! – не хотели похитить или убить. Если же его наметили в жертву и хотят убить, находящийся рядом телохранитель – тоже почти стопроцентная жертва. Он не защитит. Не спасет. Обеспечить стопроцентно надежную, совершенно непреодолимую защиту невозможно. Убивают монархов, президентов и миллиардеров. Ни власть, ни деньги не дают абсолютной гарантии неприкосновенности. Но чем сильнее прикрытие, тем больше усилий и средств необходимо затратить на преодоление воздвигаемых препятствий. Чем сложнее убить, тем меньше желающих это сделать. Прямая зависимость. Почти арифметический закон. Убийство надо сделать невыгодным. Или неудобным по исполнению.

Марецкая уехала. Китайгородцев сразу же позвонил Хамзе, обрисовал ситуацию. Шеф все понял и лишних вопросов задавать не стал.

– Ты все прикинь, Толик, – сказал он. – Что именно тебе нужно и к какому сроку. К двенадцати представь свои предложения. Из первоочередного, не терпящего отлагательства, есть что-нибудь?

– Люди нужны.

– «Личка»? Или «технари»?

– Про «технарей» я вам ближе к полудню доложу. А пока мне нужны телохранители.

– Сколько?

– Хотя бы двоих.

– Кого-то персонально попросишь?

– Костюков. Он мне уже помогал в этой истории и немного в курсе. Ну и Потапов. Парень здоровый, издалека видно, что телохранитель. Как раз хорошо. Режим демонстративной охраны.

– Куда тебе их прислать?

– Ко мне домой.

– А ты разве не с клиентом?

– Он спит без задних ног в своей квартире после возвращения из Киева. Я уже его проинструктировал, что открывать дверь он может только мне. Ни сантехнику, ни участковому, ни даже своей сестре. Я у него сейчас в одном лице и сантехник, и сестра, и участковый.

– Ну-ну, – сказал Хамза. – Ты все-таки присматривай там за ним, Толик.

Телохранитель Китайгородцев:

Разновидности грозящих опасностей… Убийство… Тут нужен мотив… За что его могут убить?.. Конкуренция… Что-то я такого не слышал… Чтобы композитора… Разве что Сальери отравил Моцарта… Маловероятно… Ревность… Ревность – это запросто… И сестра сказала, что он к девушкам неравнодушен… Ладно, ревность принимаем… С оговорками… Криминальные дела… Рэкет… Или невыплаченный долг… Деньги он тратит легко… Но когда понадобилась тысяча долларов, обратился к ресторанному певцу… С его финансовым положением не все понятно… Но денежные дела можно рассматривать как причину… За что еще могут убить?.. Версий больше нет… Другие опасности… Похищение… С целью выкупа… Больше ничего не придумаешь… Ограбление… Из квартиры есть что выносить… Но зачем же фальшивое генеалогическое древо?.. Нет, не надо сейчас об этом – «зачем»… Пока только перебираем опасности… Что еще может ему угрожать?.. Выброс компромата… Полная чепуха… Правильно в тот раз Хамза сказал… Будь он политик… или банкир… Нет, компромат отбрасываем… А почему Хамза это сказал? Что за повод был?.. Ах, да… Маша Мостовая… Она собирала материал о Марецком… И возник вопрос – зачем… А она о Марецком писала статью… За деньги… Комплиментарную… Написала… Вот-вот будет напечатана… Костюков сказал, что Маша еще и негатива попутно пыталась накопать… Вот и компромат… Но что за компромат может быть на Марецкого?.. Не банкир и не политик… Ладно, поехали… Что еще Марецкому угрожает?.. Не вижу больше ничего… Теперь родные… Из родных у него одна сестра… Надо бы ей намекнуть об осторожности… Ей что-то угрожает?.. Ее похищают, Марецкому предъявляют требования о выкупе… А он ее не любит… Сказал в тот раз – «умерла»… Вот вам и «здрасьте»… У них неважные отношения… Это чувствуется… И вот ему говорят, что ваша сестра, мол, у нас, и платите за нее выкуп, а не то… Не заплатит… Ну не любит он ее… И чихать он хотел на то, что у нее неприятности… Вариант не проходит… Значит, давление через родственников исключено… И что у нас теперь в сухом остатке?.. В остатке у нас неприятности, грозящие именно Марецкому, только ему одному… Но я не понимаю, черт побери… Я совершенно не понимаю, в чем дело…

– Мне не очень нравится то, что вас стало так много, – сказал Марецкий.

Он недавно проснулся и сидел в кресле, облаченный в атласный, с отливом, халат. Может, он все-таки действительно граф? Когда на него смотришь, все сомнения относительно благородства происхождения исчезают сами собой.

– Это необходимость, – ответил Китайгородцев. – Какое-то время мои товарищи будут мне помогать.

Костюков и Потапов безмолвно, одним только своим видом, дали понять, что помочь они готовы. Марецкий обвел их взглядом и, не таясь, вздохнул. Наверное, они представлялись ему некой непреодолимой силой, с которой поделать все равно ничего нельзя.

– Но это еще не все, – сказал Китайгородцев. – Я прошу вас пойти нам навстречу и переехать – только на время! – в другое, более безопасное место. Здесь, в Москве.

– То есть? – приподнял бровь Марецкий.

До сих пор он пребывал в полудреме и только сейчас, после слов Китайгородцева, проснулся окончательно.

– Пока обстановка не прояснилась, – сказал Китайгородцев. – Пока у нас нет полной уверенности в том, что…

– Полная чушь! – возмутился Марецкий. – Как ты себе все это представляешь? С какой стати я куда-то поеду?