– Напишите, батенька, что так, мол, и так, прошу восстановить мое членство в Дворянском собрании, на участие в котором я претендую на следующем основании… Ну, тут нужно написать, что ваш прадед был дворянином по происхождению, о чем вам доподлинно известно из… Документальных свидетельств у вас нет… Напишите, что известно из грамоты, виденной вами в семейном архиве, а позднее уничтоженной вашими родителями из-за боязни репрессий со стороны Советской власти. Наличие такой грамоты подтверждают… Родители ваши живы?

– Нет.

– Значит, пишете, что наличие такой грамоты подтверждается двумя свидетелями…

– Где же я свидетелей возьму?

– Мы предоставим, – успокоил собеседника статс-секретарь. – Это выйдет немного дороже…

– А сколько вообще? – наконец озаботился материальной стороной дела претендент на графский титул. – Почем, в смысле.

– Две тысячи долларов, – сказал статс-секретарь. – И вы получаете на руки полный пакет документов.

– А если без свидетелей? Я в смысле – чтоб дешевле.

– Просто так, без свидетелей, грамота обойдется вам в семьсот долларов. Но мы не поставим на нее свою печать.

– А как же без печати?

– А вот так, сударь, – развел руками статс-секретарь. – У нас репутация, знаете ли. А репутация дорогого стоит. Возможно, кто-то предложит вам меньшую цену. Но это проходимцы. Они торгуют бумагами, которые никем не признаются.

– А ваши?

– А наши признаются, – сказал статс-секретарь. – Так что думайте, молодой человек. Дворянство – оно дешево стоить не может.

– Хорошо, – кивнул Костюков. – Я подумаю.

Он поднялся, чтобы уйти.

– Приходите, договоримся, – сказал ему на прощание статс-секретарь. – Я обещаю вам десятипроцентную скидку.

Император с портрета смотрел совсем уж скорбно. «Вот так оно – без монарха, – подумал Костюков. – Мельчает народ».

О том, что сестра Марецкого подыскала себе охрану, причем очень толковую, Китайгородцев узнал почти сразу. Ему позвонила Марецкая и попросила принять человека.

– Это из моей охраны, – сказала она. – У него какие-то вопросы. Побеседуйте с ним, пожалуйста.

Вскоре приехал тот человек. Среднего роста. Невыразительное лицо. Аккуратная, но немодная стрижка. Китайгородцев с ходу определил в нем сотрудника спецслужб, скорее всего отставного, который теперь работал в одной из частных охранных структур.

Человек отрекомендовался Евдокимовым и сказал, что отвечает за охрану Инны Александровны Марецкой.

– Вы из какого агентства? – поинтересовался у него Китайгородцев.

Мир тесен. Особенно мир охранных служб. Там все друг друга знают.

– Я не из агентства, – сказал Евдокимов.

В ответе прозвучало предупреждение, что расспросы излишни. Китайгородцев не обиделся. Только разговор сложился у них суше, чем мог бы быть.

Интерес у Евдокимова был вполне конкретный. Марецкий зафрахтовал теплоход. Предполагалась речная прогулка, в которой должна была принять участие и его сестра. Отвечавший за охрану Марецкой человек навестил Китайгородцева, чтобы заранее выяснить обстановку и согласовать действия двух охранных служб. Профессионала видно сразу. Профессионал всегда, прежде чем доставить куда-то клиента, непременно побывает на месте предполагаемого визита, «потопчется» там, определяя степень возможного риска.

Никаких особых замечаний по подготовке мероприятия у Евдокимова не возникло. Все намеченное Китайгородцевым он молчаливо одобрил. Только предложил не нанимать бригаду обслуживания со стороны.

– Большинство блюд наверняка приготовят не на теплоходе, а заранее в каком-нибудь ресторане. Что там за ресторан, какие повара, насколько свежи продукты – не проверишь. Лучше возьмем свою бригаду. Тогда и рыба будет свежая, и овощи без радиации.

И еще он попросил сдвинуть начало прогулки на пару часов раньше.

– Пусть посветлее будет, – сказал он. – Потом, когда все будут сыты и успеют натанцеваться, яркое освещение на борту не понадобится. Пускай сидят себе в полумраке и любуются видами ночного города. Не люблю на борту иллюминацию и море света.

– Почему? – спросил Китайгородцев.

– Снайперы, – коротко объяснил Евдокимов.

Зафрахтованный Марецким теплоход стоял у причала напротив Киевского вокзала. Отплытие было назначено на восемь часов вечера. Марецкий на правах хозяина прибыл на полчаса раньше. Он был в смокинге, Патриция – в вечернем платье. У трапа их встретили капитан и ряженые с хлебом-солью. Патриция отведала угощения. Все происходящее снимал специально выписанный Марецким видеооператор. Потом поднялись на борт.