– Здесь находиться небезопасно.

– Даже речи быть не может!

– Поверьте мне. Я не перестраховываюсь. Просто вижу, что здесь оставаться нельзя.

– Дом под охраной, – напомнил Марецкий.

– Это не охрана, а всего лишь видимость. Охранника могут, например, подкупить!

– У меня бронированная дверь.

– Но вы ведь выходите из квартиры. Неприятности могут подстерегать вас где угодно, даже в лифте. Достаточно к кабине лифта снаружи прикрепить взрывчатку. Кстати, доступ в лифтовую шахту несложен, я сегодня специально проверил.

– Хорошо, я буду спускаться по лестнице.

– Там вас может ожидать киллер. На домовую охрану особой надежды нет, я вам уже говорил.

– Но у меня есть вы.

– Если будет взорван мощный заряд, то телохранители разделят судьбу клиента. Причем заряд можно заложить не только в подъезде, но и у входа в дом. Там кустарник. И урна стоит. Кроме того, хотя вокруг дома есть ограждение, но территория не контролируется охраной. Для киллера никаких помех. Пути отхода тут прекрасные. Лабиринт улиц. И никогда не бывает автомобильных пробок. Далее. Снайпер. Рядом стоят многоэтажные дома. Из любого окна может быть произведен выстрел. Причем снайпер способен достать вас даже в квартире. Подойдите, пожалуйста, к окну.

Марецкий даже не шелохнулся. Но Китайгородцев как ни в чем не бывало продолжал:

– Вы видите окна в доме напротив? И оттуда тоже могут стрелять.

Марецкий вздохнул, поднялся из кресла, подошел к окну, нервным движением задернул шторы и саркастически улыбнулся:

– А так мне уже ничего не грозит?

– Между прочим, квартира под вами пустует с ноября прошлого года, – спокойно сказал Китайгородцев. – Хозяева подыскивают арендаторов и хотят получать три тысячи долларов в месяц. Но сумма великовата. Только поэтому там до сих пор нет жильцов. Но если у вас действительно есть недоброжелатели, если кто-то действительно желает вам зла, тогда им достаточно всего лишь заплатить эти три тысячи…

У Марецкого вытянулось лицо. Его собеседник знал, о чем он сам даже не догадывался.

– И что? – спросил он тихо, как будто там, внизу, уже кто-то поселился и Марецкий очень боялся быть услышанным.

– Потом им останется завезти взрывчатку. И взорвать в той самой квартире.

Марецкого уже можно было брать голыми руками.

– Поймите, – сказал Китайгородцев участливо, – эти многоэтажки совершенно не приспособлены для того, чтобы защищать человека. А с большинством жильцов ничего не происходит только потому, что до этих людей никому нет дела. Но едва кого-то намечают в жертву – человек обречен. Здесь гиблое место. Отсюда надо уходить.

Две машины. Тонированные стекла. Двигатели такие, что даже видавшие виды механики в фирменном автосервисе смотрят уважительно и тайком завистливо вздыхают. Им на таких мощных автомобилях не кататься никогда.

Марецкого под прикрытием охраны вывели из подъезда, быстро усадили в машину. В том же автомобиле поехал и Китайгородцев.

– О вашем «Мерседесе» на время придется забыть, – сказал он Марецкому.

– Между прочим, у меня машина неплохая, – буркнул тот в ответ. – Со светофора рвет так, что все вокруг плачут от зависти.

– Но ваша машина не бронированная.

Марецкого привезли в коттеджный поселок, расположенный в черте города. Высокий забор. Всюду телекамеры. Два огромных пса в вольере сходят с ума от невозможности прямо сейчас, сию секунду, кого-нибудь разорвать на части.

– Дом принадлежит нашему агентству, – сказал Китайгородцев. – Прикупили по случаю. Тут никого посторонних. Вам будет удобно.

– А за чей счет весь этот праздник жизни? – осведомился Марецкий.

– Все согласовано с Инной Александровной, – обтекаемо ответил Китайгородцев.

Ни один мускул не дрогнул на лице Марецкого, но Китайгородцев уловил – тот сердится.

В десять часов вечера Марецкая еще была на своем рабочем месте. Туда, в ее магазин на Кутузовском, и приехал Китайгородцев. В тонюсенькой папочке, которую он захватил с собой, лежали два листка бумаги. Перечень первоочередных мероприятий и подробная калькуляция затрат. Сумма набежала немаленькая. Китайгородцев подозревал, что таких денег у Марецкой нет. Тогда у его подопечного один-единственный выход – уезжать из Москвы.

– У нас новая коллекция, – сказала Марецкая. – Привезли с большой задержкой. А завтра с утра все уже должно быть в торговом зале. Так что домой я уеду в час ночи, не раньше.

То ли она давала понять Китайгородцеву, что времени на разговоры у них мало, то ли, наоборот, уже не надеялась завершить дела быстро, ей спешить уже было некуда, и она даже рада вдруг возникшей в этой суматохе паузе.

Тени под глазами, лицо как будто серое, но, как всегда, сосредоточенна и деловита. Она была симпатична Китайгородцеву. Он только сейчас обнаружил, что перед ним женщина. Вечером все женщины красивы. Вечером в них есть загадка. Так что это всего лишь вечерний эффект, сказал он себе. Или отголоски их утренней встречи? Стройная женщина, раскрасневшаяся от физических упражнений. Сбросившая на время с себя защитный панцирь делового костюма. Мимолетный эффект доступности.