– Давай, бомби!

Через секунду на том участке набережной, мимо которого сейчас как раз проплывал теплоход, раздался залп. Засвистело, зашипело, в небо полетели маленькие звездочки, и вдруг высоко над головами те звездочки взорвались, полыхнуло огнем, и мириады огненных брызг рассыпались по небу. Огненные цветы распускались в ночном небе, залпы салюта сливались, рябь пошла по воде, поплыли клубы порохового дыма. Пассажиры теплохода при каждой новой вспышке кричали и улюлюкали, все веселились как дети, а счастливая Патриция прижималась к Марецкому. Ей сегодня подарили праздник. Купили где-то, упаковали красиво, перевязали ленточкой – и подарили. Она прежде и представить себе не могла, что так бывает. А всего-навсего нужно, как оказывается, встретить человека, который может подарить тебе чудо. Она такого человека встретила. Настоящего принца из сказки.

Сначала проводили гостей, потом, когда массовку на палубе изображала немногочисленная охрана, пили шампанское при свечах и танцевали под музыку, которая лилась из репродуктора – музыканты разъехались и некому было сыграть влюбленным вальс. И только когда забрезжил рассвет, Марецкий предложил вернуться домой. Патриция не возражала. Она давно уже сбросила надоевшие туфли и ходила босиком. Так босиком она и дошла до трапа, где Марецкий подхватил ее на руки и понес к машине. Патриция прижалась к нему доверчивым теплым комочком.

Китайгородцев поехал в одной машине с ними.

– У вас будут какие-нибудь распоряжения? – спросил он у Марецкого. – Инна Александровна сказала мне, что предполагается поездка в Германию. Необходима подготовительная работа.

– Это она тебе сказала – про подготовительную работу?

– Нет, это я от себя.

– Ничего не нужно, Толик. Недельку ты меня еще постережешь, а потом проводишь в Шереметьево, и там мы с тобою расстанемся.

– В Германию вы полетите без охраны?

– А у тебя дурные предчувствия, да? – засмеялся Марецкий.

У него было такое хорошее настроение, что никакие глупости вроде мыслей о грозящей опасности не могли ему этого настроения испортить.

– Не бери в голову, Толик. Я приеду в страну, где все размеренно и чинно. Где серьезным правонарушением считается переход улицы на красный цвет. Правда, Патриция?

Она ничего не поняла, но уловила вопросительную интонацию, с которой Марецкий произнес последнюю фразу, и согласно кивнула в ответ.

Марецкий счастливо засмеялся и поцеловал свою невесту.

– Ну и что ты думаешь? – спросил Китайгородцев у Костюкова.

Они сидели во дворе особняка, в который только что доставили Марецкого и Патрицию. Можно было отдыхать, потому что на сегодняшний день не планировалось никаких поездок, их подопечные до самого вечера будут отсыпаться, приходя в себя после наполненной событиями ночи.

– Мне кажется, его выманивают, – сказал Костюков.

– В Германию?

– Да.

– Для чего?

– Похищение.

– Допустим. Но почему именно в Германию, а не здесь?

– Этого я не знаю, – сказал Костюков. – Толик, давай пока не будем вдаваться в такие подробности – зачем? Почему? Нас это только запутывает. У Марецкого есть невеста. Она немка. Человек, который организовал составление фальшивой генеалогической схемы, тоже имеет отношение к Германии.

– Не факт! – сделал предупреждающий жест рукой Китайгородцев.

– Но как версию это можно принять. Что-то он там сказал по-немецки. То есть германский след прослеживается. Я сегодня вот о чем подумал. Очень даже может быть, что кто-то пытается помочь Марецкому. Чтобы у него все получилось с этой Патрицией. Чтобы он к ней уехал.

– Для этого, по-твоему, и подбросили фальшивку?

– Это пока единственная версия, Толик.

– Ты сам-то видишь, что она хромает на обе ноги?

– Другой у меня нет, – пожал плечами Костюков. – По крайней мере, пока.

– Хорошо. Его выманивают в Германию, похищают – а дальше что? Выкуп?

– Выкуп.

– Кому предлагают платить? Его сестра заплатит?

– Скорее всего. Ты же видишь, она за ним ходит, как за малым дитем. Вроде мамки. Так что заплатит. Никуда не денется.

– Но почему именно Германия?

– Ты опять за свое! – поморщился Костюков.

Он устал, ему хотелось спать и совсем не хотелось распутывать несоответствия, обнаруживаемые то здесь, то там.