– Ты же за рулем.

– Я всего один бокальчик.

– А если инспектор остановит?

– Вот этого я боюсь меньше всего.

– Почему?

– Любой инспектор, обнаружив, что он остановил Колодина, сразу же меня отпускает.

– Вот такая всенародная любовь?

– Это не любовь в большинстве случаев, – не поддался я на грубую лесть. – Это страх.

– Тебя боятся? – удивился Мартынов.

– Не меня. Они опасаются, что их в этот момент снимают скрытой камерой. Рефлекс условный выработался: если рядом Колодин – жди розыгрыша. А гаишники наши не любят, чтобы их на видео снимали. Им полосатой палочкой махать приятнее в спокойной обстановке. Хотя всякие экземпляры встречаются. Я недавно для гаишников даже лезгинку танцевал. Прямо на дороге.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Попросили?

– Нет. По собственной инициативе, – ответил я и отхлебнул бодряще горьковатого пива. – Ну вот поймают они меня сегодня после пива этого, я еще для них спляшу. Мне не трудно.

Тут появился Миша Каратаев. Завидев нас, он резко сбросил скорость, будто ноги его вдруг перестали слушаться, подошел как-то бочком и так же бочком сел на стул, словно мы с ним не были знакомы и не договаривались встретиться заранее, а просто он случайно подошел, чтобы попросить у нас недостающие два рубля на пиво.

– Здравствуйте, – сказал Миша, во все глаза глядя на Мартынова.

– Здравствуйте, – ответил Мартынов.

Я представил их друг другу.

– Мне Женя рассказывал о вас, – сказал Мартынов Каратаеву. – Про ваше журналистское расследование.

Миша испуганно кивнул. Да что же такое с ним сегодня происходит?

– И про то, что вам удалось выйти на Сабадаева, – продолжал Мартынов.

И снова Миша кивнул. Неужто он убивается из-за того, что к его журналистским изысканиям решила присоседиться прокуратура?

– Я попросил вас о встрече, – совсем не кровожадно сказал Мартынов, – чтобы прояснить для себя подробности.

Да уж, попросил. Это я его попросил. А сначала у Мартынова было настроение вызвать Мишу Каратаева повесткой и в стенах прокуратуры устроить допрос по всей форме, под протокол.

– Как вы вышли на Сабадаева? – спросил Мартынов.

– Да я не то чтобы вышел, – замямлил Миша. – Так, фамилию только услышал.

– От кого? – мягко осведомился Мартынов, но цену этой его мягкости я уже знал, не первый год общаюсь с ним как-никак.

– От человека одного, – неуверенно ответил Миша.

– Кто он, этот человек? Как его зовут?

– Зовут Сергей Михайлович, – сделав над собой усилие, сдал Миша своего агента. – Он в пирамиде этой… Где щебенку сортируют… Вам Женя рассказывал, наверное.

– Рассказывал.

– Вот! – судорожно вздохнул Миша.

– То есть лично вы Сабадаева не видели, – уточнил Мартынов.

– Нет!

– А тот ваш человек? Сергей Михайлович.

– Нет.

– А откуда же он про Сабадаева знает?

– Слышал.

– Где?

– В офисе пирамиды.

– От кого?

– От кого-то из работников. В разговоре фамилия Сабадаева прозвучала, он услышал и запомнил.

– А что о Сабадаеве было сказано?

– Что-то там такое по работе было… В пирамиде… Упущение какое-то… И один работник сказал другому, что сообщит Сабадаеву. Это прозвучало как угроза. Вроде как Сабадаев там начальник. Ну вот, Сергей Михайлович это запомнил и мне передал.

– Почему вам?

– Я попросил его помочь. Информацию кое-какую собрать.

– О пирамиде?

– Да.

– И что ценного этот Сергей Михайлович еще для вас раздобыл?

– Больше ничего.

– А как бы мне с этим Сергеем Михайловичем встретиться? – вопросительно посмотрел на Каратаева Мартынов.

И я увидел, как Миша под мартыновским взглядом сжался. Уменьшился в размерах и, наверное, совсем бы со стула сполз на пол, если бы был не взрослым человеком, а мальчишкой.

Мартынов ждал. Миша молчал. Пауза была неприлично долгой.

– Вы не слышали моего вопроса? – проявил настойчивость Мартынов.

– А? – неискренне обозначил внимание к собеседнику Миша, но и сам он, наверное, обнаружил, как глупо выглядит и все его ужимки совершенно ни к чему, и сжался еще больше.

– Я могу увидеть того человека, о котором вы мне рассказали? – повторил Мартынов.

– Нет! – нервно ответил Миша.

– Почему? – изумился Мартынов.