Как-то в полдень, когда в отсеках загремела посуда и кок Лихобаба начал раздавать обед, гидроакустик Козловский попросил вахтенного офицера передать команду о соблюдении тишины. Через некоторое время он доложил:

— Около девяноста градусов с правого борта шум винтов! Разобраться пока трудно, но, кажется, идет транспорт: слышны и еще какие-то посторонние шумы.

Разумеется, обед в сторону. По сигналу тревоги матросы и офицеры моментально разбежались по своим боевым постам.

Увеличив ход, К-52 всплыла на перископную глубину, но ее тут же подхватила волна и стала выбрасывать на поверхность. Лодка снова погрузилась.

Что же делать? Всплывать нельзя: наверху день, нас сразу же обнаружат и корабли охранения, и авиация противника. Удерживаться на перископной глубине не позволяет шторм. И тогда решили мы атаковать транспорт из подводного положения, по гидроакустическим данным.

— Приготовиться к торпедной атаке.

Нам удалось определить направление и дистанцию до противника. Акустик докладывал пеленги через каждую минуту.

Элементы атаки рассчитывали сразу трое: помощник командира, дивизионный штурман и штурман лодки. Я проверял их расчеты.

Все с нетерпением ждали момента залпа. Дистанция до транспорта, по нашим расчетам, была мала, и мы очень опасались, как бы не проскочить лишнего. В этом случае лодка могла оказаться под кораблями охранения, и тогда атака сорвалась бы.

А тут еще так некстати старшина Козловский доложил, что слышит работу винтов неприятельской подводной лодки, которая выслеживает нас. Мне сразу вспомнился случай со Щ-303, когда мы вынуждены были, атакуя транспорт, сами уклоняться от атаки вражеской лодки. Неужели история повторяется?

Наконец вражеский транспорт пришел на залповый пеленг.

— Аппараты, пли!

Лодка вздрогнула всем корпусом. Три торпеды пошли к цели. И теперь мы замерли в ожидании — последует ли взрыв? При этом каждый, кто определял элементы атаки, мысленно проверял свои расчеты. Ведь это была наша первая гидроакустическая атака.

Волнуясь, смотрели на часы. Прошло около минуты. Неужели промах?

И вдруг лодку сильно встряхнуло, послышался глухой взрыв. Акустик также доложил о взрыве.

Значит — победа! Хотя мы и не имели еще практического опыта в проведении атак из подводного положения по гидроакустическим приборам, но коллективное решение задачи принесло успех.

Экипаж К-52 нанес еще один ощутимый удар по врагу.

Сторожевые корабли противника, охранявшие транспорт, нас не преследовали.

Через несколько минут мы всплыли под перископ и осмотрели горизонт. Транспорт уже затонул. Вдалеке виднелись сторожевики, ходившие переменными курсами.

В течение всего дня нас преследовали подводные лодки противника. Гидроакустик Козловский прослушивал шум винтов сразу двух лодок. Они пытались приблизиться к нам и атаковать. Но каждый раз мы уклонялись, изменяя курс и глубину погружения.

На другой день мы возвратились в свой основной район. Всплыли на поверхность. Шторм достигал восьми баллов. На мостике невозможно было стоять. Через рубочный люк вода заливала центральный пост. Вода могла вывести из строя гирокомпас и затопить шахты перископов. Погрузились и ушли в район банки Южная Средняя.

На рассвете 3 марта мы получили из штаба радиограмму, в которой сообщалось о движении конвоя противника. Штурман нанес на карту место конвоя и рассчитал время, когда он должен пройти через нашу позицию.

Расчет показал, что если корабли противника по пути не зайдут в какой-либо порт, то мы встретим их в семнадцать часов.

Однако в тот день встреча с конвоем почему-то не состоялась. Только на следующие сутки акустик Козловский доложил:

— Неприятельский корабль справа.

Лица всех сразу стали серьезными. Всплыв под перископ, обнаружили облако дыма. Потом показались мачты. Увидев, что это сторожевик, немедленно убрали перископ.

Сторожевик приближался. Было странно, почему он шел прямо на восток.

Дали возможность неприятельскому кораблю пересечь наш курс, ибо атаковать его не имело смысла из-за малой осадки.

Когда стемнело, лодка всплыла. Я принял решение идти позади сторожевика. Может быть, он направляется встречать конвой, о котором мы имели известие, и выведет нас прямо к нему?

Шли за сторожевиком полным ходом. На горизонте отчетливо вырисовывался его силуэт. Ночью подошли к своему «проводнику» поближе, чтобы не потерять в темноте.

Я спустился на минуту в центральный пост взглянуть на карту, на которую заранее был нанесен возможный курс ожидаемого конвоя. Вероятно, он заходил в Гданьск, а теперь направляется в Свиноуйсьце.