Перед обедом во втором отсеке, по обыкновению, собралось много народу. Лица у подводников были довольные и радостные.

— Ох и везет же нам за последние два похода, — шумно восхищался Тарасенко, — не то что в первом.

— Дело не в везении, а в умении, — отозвался Середин. — Если бы Морозов сегодня замешкался, то перерезал бы нас сторожевик на две части и загорали бы сейчас на дне.

Я вышел из своей каюты. Пригласил к столу Василия Морозова и поблагодарил его за отличную работу.

У Морозова солидная морская биография. Еще до войны он плавал на Каспии рулевым танкера «Комсомол». Зимой 1942 года друзья проводили его на Балтику. И стал он рулевым-сигнальщиком на нашей подводной лодке. Лучше его никто не несет вахту на горизонтальных рулях. И во время атак я всегда его вызываю к штурвалам.

В конце войны морские перевозки врага из портов Либава и Пиллау в порты Померании значительно возросли. За один март было отмечено около двадцати пяти конвоев.

Врагу все труднее было обезопасить свои суда. Два-три транспорта шли теперь в охранении шести-восьми боевых кораблей. Охранение, как правило, состояло из миноносцев, сторожевиков и больших тральщиков. Конвою придавалось также до пяти самолетов прикрытия даже в темное время суток.

22 апреля, с рассветом, К-52 всплыла на перископную глубину. Погода стояла тихая и солнечная, видимость была хорошая.

На вахту в центральном посту заступил лейтенант Бузин. Он выше среднего роста, молчаливый. На вид кажется немного флегматичным, но в нужный момент стремителен и энергичен. Кажется, Бузин специально родился для службы на подводных лодках — зоркий, внимательный, требовательный.

Около девяти часов утра вахтенный офицер обнаружил в перископ самолет противника. Не успела подводная лодка погрузиться, как раздались сильные взрывы. Однако повреждений они нам не причинили.

Через час опять всплыли под перископ. Самолет противника снова атаковал лодку. Вражеские бомбардировщики преследовали нас до самого вечера. При каждом подъеме перископа мы получали очередную порцию бомб.

Возможно, за лодкой тянулся след соляра, выдававший наше местонахождение, но в перископ мы этого не замечали.

В половине десятого вечера акустик доложил, что по пеленгу 257 градусов слышит шум винтов большого конвоя, дистанция приблизительно 35 кабельтовое.

Красный диск солнца провалился наконец за горизонт. Начинало темнеть. В небольшой дымке я разглядел в перископ очертания кораблей. Невдалеке кружили самолеты.

Предложил посмотреть своему старпому, который поспешно подошел к перископу, взглянул в окуляр и сказал:

— Транспорт в охранении миноносца и нескольких сторожевиков! Превосходный подарок червонного заката.

Прозвучал сигнал боевой тревоги. Подводники разбежались по боевым расчетам. Транспорт шел вдоль берега на восток. Дистанция до него кабельтовов 30. Легкая суета людей, занимавших свои посты и готовивших технику, прекратилась. Все было приведено в боевую готовность.

Выстрелили тремя торпедами.

Но взрыва их не дождались. Едва успели опустить перископ, как лодку атаковал самолет, сбросив бомбы. Гидроакустик предупредил, что миноносец и сторожевики также идут на нас. Шум их винтов быстро приближался. На дистанции около семи кабельтовов они сбросили две серии глубинных бомб.

Все же через 20 минут мы всплыли на перископную глубину. Осмотрели горизонт.

Транспорт, тот самый, который мы только что атаковали, спокойно шел в охранении миноносца и сторожевиков курсом на восток. Видимо, самолет успел показать ему на следы торпед, и транспорт вовремя отвернул от них.

Самолеты снова обнаружили нас и загнали на глубину.

Только к полуночи мы получили возможность всплыть на поверхность. Пошли вдогонку за ушедшими кораблями. Но настигнуть их нам так и не удалось. Наверное, они резко изменили курс, чтобы скрыться от подводной лодки.

Когда на востоке заалело небо, нам пришлось погрузиться.

22 апреля тоже выдался трудный день. Нас преследовали и яростно бомбили авиация и корабли противника. Люди вымотались, но в полночь пришла радиограмма, которая заставила нас позабыть об усталости. Военный совет флота сообщил о награждении нашего корабля орденом Красного Знамени.

Я прошел по отсекам и поздравил боевых товарищей с высокой государственной наградой. Вся команда с ликованием встретила радостную весть.

Утром гитлеровцы снова отчаянно бомбили район нашей позиции. Мы понимали, что они неспроста тратят столько бомб. Наверное, снова готовятся провести здесь конвой.

И действительно, к вечеру гидроакустик Козловский услышал в отдалении шум винтов нескольких кораблей. Решаю всплыть в надводное положение.

Когда отдраили крышку рубочного люка и я вышел на мостик, было уже совсем темно, но видимость довольно хорошая, волна небольшая.