— Ну, что ж, Джон, должен сказать, что решение послать тебя в Винчестер пошло тебе на пользу. Я так и знал, что эта школа пробудит твои добрые задатки.

— Способности к языкам всегда были при нем, генерал, — одобрительно сказал наставник. — Они проявились бы в любом случае, в какую бы школу он ни попал.

— Но Винчестер изменил его к лучшему. До этого у него голова была забита всяким вздором, доктор Фиске. Он просто спал на ходу. Два года назад я за него очень беспокоился.

— А что с ним было?

— Он все время мечтал о каких-то мистических вещах.

Доктор Фиске непонимающе взглянул на генерала, но тут вмешался сам Джекдо:

— У меня были предчувствия, сэр, а мой отец считал, что это — нездоровые явления.

Наставник кивнул и не произнес ни слова.

— Что бы там ни было, надеюсь, все уже позади, — поспешно произнес отец мальчика. — Сейчас приходится думать о серьезных вещах, правда, Джон? Подумать только — французский, немецкий и итальянский, — и все за такой короткий срок.

Генерал, прищурившись, поглядел на сына, и снова в глаза ему бросились черная прядь волос на лбу и блестящие, как драгоценные камни, глаза.

— Ты подрос и стал похож на свою мать, — сказал он.

— Она не смогла приехать? — полуутвердительно, полувопросительно произнес наставник.

— У нее небольшое недомогание. В общем, ничего страшного, — но, заметив, как нахмурился Джекдо, тут же добавил: — Легкая простуда, тебе не о чем беспокоиться. Ну, что ж, мне пора. Так держать, мой мальчик.

Отец ушел, а Джекдо продолжал молча стоять, не двигаясь с места и глядя на своего учителя.

— Расскажи мне о своих предчувствиях, — внезапно попросил наставник.

— Нет, лучше не стоит, сэр.

— Они что, очень личные?

— Да, сэр.

Как он мог говорить о чем-то, чего и сам до конца не понимал, даже этому человеку, которого он так любил, — человеку, который раскрыл перед ним удивительный мир языков?!

— Мне можно идти, сэр?

— Да, Уордлоу, вы свободны.

Джекдо снова поклонился с несколько комичной торжественностью и отправился в свой дортуар, который сейчас был пуст: все мальчики были с родителями и учителями.

Джекдо сел на кровать и извлек из недр самого вместительного кармана своей куртки старый зеленый шарик, который когда-то помог ему перенестись в волшебный мир, где возле реки играли смеющиеся обнаженные дети. С тех пор, даже во сне, он ни разу не видел ту девочку с огненными волосами. Казалось, после того невероятного происшествия она навсегда исчезла из его жизни.

Джекдо пытался понять, не утратил ли он свой дар ясновидения. А вдруг то ужасное видение с захлопывающейся крышкой гроба оказалось самым тяжелым для его сознания? Эту картину он увидел в игре света на поверхности блестящего медного кувшина, висевшего на кухне замка, в ту ночь, когда исчез Сэм Клоппер, и он понял тогда, что мальчик умер. Но когда люди из поместья искали Сэма в лесу и в реке, Джекдо ничем не мог помочь им: древняя сила покинула его.

Теперь он почти по привычке поднес стеклянный шар ближе к глазам. В ту же секунду, словно ответ на вопросы, которые он задавал себе, перед ним предстала Хелен, и одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она борется за жизнь.

Он видел ее бледное лицо на кружевной подушке, похолодевшее и влажное от пота, слышал ее хриплое свистящее дыхание. Над ней в тревоге склонился доктор, прижимаясь ухом к сердцу, ощупывая ее тонкое детское запястье. Потом доктор выпрямился и покачал головой. Джекдо вскочил на ноги, немедленно поняв, что он должен предпринять.

— Останови карету генерала Уордлоу! — крикнул он какому-то испуганному младшекласснику, с которым столкнулся в дверях. — Давай, поживей, что ты, не видишь, что я хромаю?

Впрочем, несмотря на свою хромоту, он не отставал от мальчика. Лошади генерала попятились, наконец, назад и остановились.

— Что, черт побери, здесь происходит? — У генерала даже бакенбарды встали дыбом от возмущения.

— Мама, сэр, она умирает!

— Что?

— Она умирает.

Не тратя времени на дальнейшие объяснения, сын, опершись здоровой ногой о колесо, залез в карету.

— Что, об этом пришло известие в школу?

— Да, — кратко ответил Джекдо. — Да, пришло. — Он разъяренно уставился на отца. — А теперь поехали, сэр. Быстрее.