— Но этот самозванец, провозгласивший себя Голкондским принцем, назвал на допросе имена важных российских персон. Он непременно был в России. Да и по выговору его я считаю, что он малороссиянин, как он и назвался мне в первый раз. Нет ли и здесь какой связи между российской шайкой и французской?

— Уверяю вас, князь, что это мы довольно скоро выясним. Наш лучший агент господин де Лонгпре заявил, что это дело нескольких дней. И если выяснится, что упомянутый арестант состоял в сговоре с шайкой, то он будет судим по Королевским законам и обезглавлен здесь же, в Бастильском Замке.

Князь крякнул и потянулся за чаркой водки. Они выпили и помолчали. Потом князь, пробормотав что-то, потянулся за бумагами, полистал их и отбросил.

— Но голова его, комиссар, голова еще на плечах, нужна бы была и для нашей Тайной канцелярии. Вам известно, что в России пресечен был важнейший бунт Пугачева, казацкого атамана. А оный преступник уверял и золотых дел мастера Вальмона, и постройщика домов, что важный казацкий государь прибудет со свитою в Париж. Спятил, малый, конечно, бред несет, но проверить должно. Я не мог оставить этого без внимания, даже если бред этот несет сумасшедший. Да и что скажет моя Императрица, узнавши про это? Нет, мы непременно должны доставить его живым в Россию. И уверяю вас, что все это дело мы должны держать в строжайшем секрете, чтобы не распространилась сия баснословная повесть.

— Несомненно, строжайший секрет будет сохранен, — кивнул учтиво комиссар Ле Нуар, — он сидит в строгой камере Внутреннего замка, и общение с кем бы то ни было невозможно. Я ведаю дружеские расположения короля, моего государя, к Ея Императорскому Величеству, и какое должны иметь уважение между собой державы в делах такого существа. Арестант будет не только во власти вашей, но если Ея Императорское Величество повелит вам прислать его в Россию, я дам вам полицейского офицера для препровождения сего арестанта до Санкт-Петербурга.

— Возможно ли будет получить всю документацию, протоколы допросов, бумаги арестанта для нашего следствия? — спросил князь.

— Я испрошу дозволения у Королевского иностранного департамента, и нет сомнения, мы, со своей стороны, имея должное уважение и деликатность в этом деле, все сии бумаги в оригинале доставим вам.

Князь удовлетворенно кивнул головой и налил еще по чарке.

— Да, забыл вас уведомить, — сказал Ле Нуар, — принц Голкондский испросил написать письмо своему брату в Голландию. Мы позволили, дали ему бумаги и чернил, и он сочинил послание, но азиатскими словами. Мы показали сие письмо профессору де Верженну, важнейшему нашему знатоку Востока. И профессор сказал, что язык такой ему неведом. Назавтра назначена встреча профессора с арестантом, чтобы тот проверил, какими восточными языками владеет арестант.

На этом беседа и закончилась. Князь и Ле Нуар распрощались, довольные беседой.

Евгения Кузнецова / Дмитрий Демин / Рис. Ю.Николаева

Окончание следует