Осип Мандельштам. Сочинения
вернуться

Мандельштам Осип Эмильевич
Шрифт:

1920

***

Люблю под сводами седыя тишиныМолебнов, панихид блужданьеИ трогательный чин – ему же все должны,-У Исаака отпеванье.Люблю священника неторопливый шаг,Широкий вынос плащаницыИ в ветхом неводе Генисаретский мракВеликопостныя седмицы.Ветхозаветный дым на теплых алтаряхИ иерея возглас сирый,Смиренник царственный – снег чистый на плечахИ одичалые порфиры.Соборы вечные Софии и Петра,Амбары воздуха и света,Зернохранилища вселенского добраИ риги Новаго Завета.Не к вам влечется дух в годины тяжких бед,Сюда влачится по ступенямШирокопасмурным несчастья волчий след,Ему ж вовеки не изменим.Зане свободен раб, преодолевший страх,И сохранилось свыше мерыВ прохладных житницах, в глубоких закромахЗерно глубокой, полной веры.

Весна 1921, весна 1922

Стихи 1921 – 1925 годов

Концерт на вокзале

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,И ни одна звезда не говорит,Но, видит Бог, есть музыка над нами,Дрожит вокзал от пенья Аонид,И снова, паровозными свисткамиРазорванный, скрипичный воздух слит.Огромный парк. Вокзала шар стеклянный.Железный мир опять заворожен.На звучный пир в элизиум туманныйТоржественно уносится вагон:Павлиний крик и рокот фортепьянный.Я опоздал. Мне страшно. Это – сон.И я вхожу в стеклянный лес вокзала,Скрипичный строй в смятеньи и слезах.Ночного хора дикое началоИ запах роз в гниющих парниках -Где под стеклянным небом ночевалаРодная тень в кочующих толпах...И мнится мне: весь в музыке и пене,Железный мир так нищенски дрожит.В стеклянные я упираюсь сени.Горячий пар зрачки смычков слепит.Куда же ты? На тризне милой тениВ последний раз нам музыка звучит!

1921

***

Умывался ночью на дворе.Твердь сияла грубыми звездами.Звездный луч – как соль на топоре.Стынет бочка с полными краями.На замок закрыты ворота,И земля по совести сурова.Чище правды свежего холстаВряд ли где отыщется основа.Тает в бочке, словно соль, звезда,И вода студеная чернее.Чище смерть, солонее беда,И земля правдивей и страшнее.

1921

***

Кому зима – арак и пунш голубоглазый,Кому душистое с корицею вино,Кому жестоких звезд соленые приказыВ избушку дымную перенести дано.Немного теплого куриного пометаИ бестолкового овечьего тепла;Я все отдам за жизнь – мне там нужна забота,-И спичка серная меня б согреть могла.Взгляни: в моей руке лишь глиняная крынка,И верещанье звезд щекочет слабый слух,Но желтизну травы и теплоту суглинкаНельзя не полюбить сквозь этот жалкий пух.Тихонько гладить шерсть и ворошить солому,Как яблоня зимой, в рогоже голодать,Тянуться с нежностью бессмысленно к чужому,И шарить в пустоте, и терпеливо ждать.Пусть заговорщики торопятся по снегуОтарою овец и хрупкий наст скрипит,Кому зима – полынь и горький дым к ночлегу,Кому – крутая соль торжественных обид.О, если бы поднять фонарь на длинной палке,С собакой впереди идти под солью звездИ с петухом в горшке прийти на двор к гадалке.А белый, белый снег до боли очи ест.

1922

***

С розовой пеной усталости у мягких губЯростно волны зеленые роет бык,Фыркает, гребли не любит – женолюб,Ноша хребту непривычна, и труд велик.Изредка выскочит дельфина колесоДа повстречается морской колючий еж,Нежные руки Европы,– берите все!Где ты для выи желанней ярмо найдешь?Горько внимает Европа могучий плеск,Тучное море кругом закипает в ключ,Видно, страшит ее вод маслянистый блескИ соскользнуть бы хотелось с шершавых круч.О, сколько раз ей милее уключин скрип,Лоном широкая палуба, гурт овецИ за высокой кормою мелькание рыб,-С нею безвесельный дальше плывет гребец!

1922

***

Холодок щекочет темя,И нельзя признаться вдруг,-И меня срезает время,Как скосило твой каблук.Жизнь себя перемогает,Понемногу тает звук,Все чего-то не хватает,Что-то вспомнить недосуг.А ведь раньше лучше было,И, пожалуй, не сравнишь,Как ты прежде шелестила,Кровь, как нынче шелестишь.Видно, даром не проходитШевеленье этих губ,И вершина колобродит,Обреченная на сруб.

1922

***

Как растет хлебов опара,Поначалу хороша,И беснуется от жаруДомовитая душа.Словно хлебные СофииС херувимского столаКруглым жаром налитыеПодымают купола.Чтобы силой или ласкойЧудный выманить припек,Время – царственный подпасок -Ловит слово-колобок.И свое находит местоЧерствый пасынок веков -Усыхающий довесокПрежде вынутых хлебов.

1922

***

Я не знаю, с каких порЭта песенка началась,-Не по ней ли шуршит вор,Комариный звенит князь?Я хотел бы ни о чемЕще раз поговорить,Прошуршать спичкой, плечомРастолкать ночь, разбудить;Раскидать бы за стогом стог,Шапку воздуха, что томит;Распороть, разорвать мешок,В котором тмин зашит.Чтобы розовой крови связь,Этих сухоньких трав звон,Уворованная нашласьЧерез век, сеновал, сон.