Осип Мандельштам. Сочинения
вернуться

Мандельштам Осип Эмильевич
Шрифт:

***

Колючая речь араратской долины,Дикая кошка – армянская речь,Хищный язык городов глинобитных,Речь голодающих кирпичей.А близорукое шахское небо -Слепорожденная бирюза -Все не прочтет пустотелую книгуЧерной кровью запекшихся глин.

Октябрь 1930

***

На полицейской бумаге вержеНочь наглоталась колючих ершей -Звезды живут, канцелярские птички,Пишут и пишут свои раппортички.Сколько бы им ни хотелось мигать,Могут они заявленье подать,И на мерцанье, писанье и тленьеВозобновляют всегда разрешенье.

Октябрь 1930

***

Дикая кошка – армянская речь -Мучит меня и царапает ухо.Хоть на постели горбатой прилечь:О, лихорадка, о, злая моруха!Падают вниз с потолка светляки,Ползают мухи по липкой простыне,И маршируют повзводно полкиПтиц голенастых по желтой равнине.Страшен чиновник – лицо как тюфяк,Нету его ни жалчей, ни нелепей,Командированный – мать твою так!
– Без подорожной в армянские степи.Пропадом ты пропади, говорят,Сгинь ты навек, чтоб ни слуху, ни духу,-Старый повытчик, награбив деньжат,Бывший гвардеец, замыв оплеуху.Грянет ли в двери знакомое: – Ба!Ты ли, дружище,– какая издевка!Долго ль еще нам ходить по гроба,Как по грибы деревенская девка?..Были мы люди, а стали – людьЈ,И суждено – по какому разряду?
– Нам роковое в груди колотьеДа эрзерумская кисть винограду.

Ноябрь 1930

***

И по-звериному воет людье,И по-людски куролесит зверье.Чудный чиновник без подорожной,Командированный к тачке острожной,Он Черномора пригубил питьеВ кислой корчме на пути к Эрзеруму.

Ноябрь 1930

Ленинград

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,До прожилок, до детских припухлых желез.Ты вернулся сюда, так глотай же скорейРыбий жир ленинградских речных фонарей,Узнавай же скорее декабрьский денек,Где к зловещему дегтю подмешан желток.Петербург! я еще не хочу умирать:У тебя телефонов моих номера.Петербург! У меня еще есть адреса,По которым найду мертвецов голоса.Я на лестнице черной живу, и в високУдаряет мне вырванный с мясом звонок,И всю ночь напролет жду гостей дорогих,Шевеля кандалами цепочек дверных.

Декабрь 1930

***

С миром державным я был лишь ребячески связан,Устриц боялся и на гвардейцев смотрел исподлобья -И ни крупицей души я ему не обязан,Как я ни мучил себя по чужому подобью.С важностью глупой, насупившись, в митре бобровойЯ не стоял под египетским портиком банка,И над лимонной Невою под хруст сторублевыйМне никогда, никогда не плясала цыганка.Чуя грядущие казни, от рева событий мятежныхЯ убежал к нереидам на Черное море,И от красавиц тогдашних – от тех европеянок нежных -Сколько я принял смущенья, надсады и горя!Так отчего ж до сих пор этот город довлеетМыслям и чувствам моим по старинному праву?Он от пожаров еще и морозов наглее -Самолюбивый, проклятый, пустой, моложавый!Не потому ль, что я видел на детской картинкеЛэди Годиву с распущенной рыжею гривой,Я повторяю еще про себя под сурдинку:– Лэди Годива, прощай... Я не помню, Годива...

Январь 1931

***

Мы с тобой на кухне посидим,Сладко пахнет белый керосин;Острый нож да хлеба каравай...Хочешь, примус туго накачай,А не то веревок собериЗавязать корзину до зари,Чтобы нам уехать на вокзал,Где бы нас никто не отыскал,

Январь 1931

***

Помоги, Господь, эту ночь прожить,Я за жизнь боюсь, за твою рабу...В Петербурге жить – словно спать в гробу.

Январь 1931

***

После полуночи сердце воруетПрямо из рук запрещенную тишь.Тихо живет – хорошо озорует,Любишь – не любишь: ни с чем не сравнишь...Любишь – не любишь, поймешь – не поймаешь.Не потому ль, как подкидыш, молчишь,Что пополуночи сердце пирует,Взяв на прикус серебристую мышь?

Март 1931

***

Ночь на дворе. Барская лжа:После меня хоть потоп.Что же потом? Хрип горожанИ толкотня в гардероб.Бал-маскарад. Век-волкодав.Так затверди ж назубок:Шапку в рукав, шапкой в рукав -И да хранит тебя Бог.

Март 1931

***

Ma voix aigre et fausse...

P. Verlaine
Я скажу тебе с последнейПрямотой:Все лишь бредни – шерри-бренди,-Ангел мой.Там, где эллину сиялаКрасота,Мне из черных дыр зиялаСрамота.Греки сбондили ЕленуПо волнам,Ну, а мне – соленой пенойПо губам.По губам меня помажетПустота,Строгий кукиш мне покажетНищета.Ой ли, так ли, дуй ли, вей ли -Все равно;Ангел Мэри, пей коктейли,Дуй вино.Я скажу тебе с последнейПрямотой:Все лишь бредни – шерри-бренди,-Ангел мой.

2 марта 1931

***

Колют ресницы. В груди прикипела слеза.Чую без страху, что будет и будет гроза.Кто-то чудной меня что-то торопит забыть.Душно – и все-таки до смерти хочется жить.С нар приподнявшись на первый раздавшийся звук,Дико и сонно еще озираясь вокруг,Так вот бушлатник шершавую песню поетВ час, как полоской заря над острогом встает.

2 марта 1931