— Собственно… в общем…

— Теперь второй вопрос. — Мурзилка подошёл к доске и крупными буквами написал на ней:

— Как расшифровать это слово? — обратился он к лазутчице.

— Собственно… в некотором роде… в общем… — та совсем раскисла.

— В общем, не знаете?

— Собственно… в некотором смысле… как бы не знаю.

— Это расшифровывается так. — Мурзилка стал поочерёдно показывать на буквы. Д — дураков, У — у нас, Н — нет.

— А Я? — ликующе воскликнула Таратора.

Хохот грянул с такой силой, что удивительно, как не вылетели стёкла в окнах. Ребята стонали от смеха, вытирали выступившие на глаза слёзы. Оглушительно гоготал сзади Дедкин, дружно хихикали Бабкина и Внучкина, рыдал от смеха Жучкин, мелко тряслась Кошкина. Не смеялся только Мышкин. Ом упёрся лбом в край стола и с подвьваниями стонал. Смеяться он уже не мог.

Таратора сначала с недоумением оглядывалась вокруг, потом вдруг вспыхнула, затем стала бледной. Будь на месте лазутчицы гранитный булыжник, он бы наверняка растрескался от такой смены температур.

Таратора прыгнула к двери и на пороге яростно обернулась.

— Вы ещё услышите о Тараторе, лазутчице злой волшебницы Катавасии!

Таратора скатилась но лестнице, толкнула дверь и вылетела на улицу. Был день, но на улице почему-то было совсем темно. Неожиданно какой-то куст преградил ей дорогу, другой куст повалился на лазутчицу сбоку, и целые заросли посыпались сверху.

Не скоро Таратора догадалась, что, летя по лестнице, проскочила первый этаж и оказалась в подвале. Что таинственные кусты были огромной кучей дворницких мётел, припасённых к зиме. В них-то и врезалась со всего хода лазутчица.

Но всё это она поняла, когда дверь в подвал распахнулась и на пороге появились Мурзилка и ребята…

— Какая операция сорвалась! — горевала злая волшебница Катавасия.

Она взяла список лазутчиков.

— Кто же у нас тут остался? Папье-Маше, Цыц, Брысь и Кыш, Локоть (Тонечка) и Солёный. Ну что же, операцию «Торба» проведёт Кыш. Его задача — сделать ребят жадными.

Во дворе дома, что на углу Ненаглядной улицы и Высокогорбского переулка, появился неизвестный мальчишка. Он подошёл к ребятам, которые сидели на лавочке около подъезда, и неожиданно предложил:

— В прятки сыграем?

Не дожидаясь ответа, он стал считать:

Палец лазутчика (а это был Кыш) остановился на Антоне.

— Хочешь поделиться… — поправил его Антон.

— Не хочу, — возразил Кыш.

— Но ведь в считалке так.

— А в считалке всё должно быть как в жизни. Чтоб мне лопнуть.

— А моя бабушка говорит, — подключилась к разговору Маша, — что нужно со всеми поделиться!

— Нужно?! Заяц с лисой капустой делился, а она его самого слопала.

Замороченные ребята молчали.

И всё же в нескольких домах на Ненаглядной удалось лазутчику научить ребят коварной считалке. На дружной прежде улице начались ссоры…

Когда на следующий день ребята вышли погулять, они увидели нечто необычайное: катилася торба с высокого горба (так ребята называли Высокогорбский переулок). В этой торбе…

Но что в ней было, стало известно позднее. Сейчас же все увидели, что торба, которая неизвестно откуда взялась, была ярко-оранжевым походным рюкзаком, набитым до отказа.

Кыш сидел неподалёку и всё видел. Решив, что нужный момент настал, лазутчик подвинулся к краю скамейки. Быстро огляделся и нагнулся к газону.

Странно, пожалуй, вёл он себя. Ведь самые обычные тюльпаны росли на газоне. Хотя нет. Один цветок был непохож на другие. Его-то и потянул Кыш за стебель.

99. Какой это тюльпан?

Лазутчик тащил цветок, но стебель не рвался, а лишь вытягивался из земли. Вытянув его метра на полтора, Кыш поднёс чашку цветка ко рту и тихо произнёс:

— Укромное, Укромное! Вызывает Кыш. Как слышите? Приём…

В цветке что-то щёлкнуло, затем послышался голос Катавасии:

— Ну что у тебя?

— Торба на месте. Разрешите включить дистанционный вскрыватель?

— Разрешаю!

Лазутчик крепко взял себя за пуговицу на левом рукаве рубашки и решительно крутанул её…