– Против миллиардов предубежденных, - зло сказал он.

– Миллиардам до меня дела нет. А ты, если не можешь помочь, не мешай!
– вспылила она, потом нахмурилась.
– Прости.

Она не могла злиться на него. Права не имела. Его опасения не случайны.

– Почему ты назвала Курка? Он же инспектор?
– спросил он.

– Он мне нравиться. Я чувствую - он свой человек. Еще новости есть? Я не хочу ссориться, Алька. Остынь. Я тебя понимаю, я тоже хочу домой, мне бы на Землю попасть. Вот разберусь и обещаю - мы вернемся.

"Вопрос: когда?" - подумал Алик, а вслух сказал:

– Сюда летит Ставинский.

Эл улыбнулась.

– Я даже подумать о нем еще не успела, а он уже летит.

– Он организовал тебе отпуск на Земле. Теперь понимаешь, почему я настаиваю на возвращении. Это шанс, Эл. Вокруг тебя такое начинается. От Ставинского теперь зависит твоя судьба в Космофлоте.

– Да. От меня только куски обшивки полетят, - пошутила Эл.
– Командор будет зол. Уйди в дальний угол. Вот туда, - Эл указала пальцем на нишу в углу.

Алик послушно ушел. Эл набрала код на видеофоне.

– Леона Дантела, пожалуйста, - уверенно сказала она.

В Космофлоте было принято обращаться по имени - это считалось вежливостью. Звания лишь определяли порядок, иерархию в управлении системой, а человеческие отношения, даже дружеские ценились особо. Космофлот - большая семья, - твердили в Академии. Уровень коммуникации ценился высоко.

Дантел ответил не сразу. Сейчас он умолял про себя, кого уже сам не знал, чтобы Эл отсрочила визит.

– Я слушаю, - угрюмо сказал он.

– Леон, - Эл умышленно обратилась по имени, - отсрочьте мой рапорт, не могу сказать насколько, как сочтете возможным. Я должна встретить командора Ставинского. Формально, я еще его курсант. Он летит сюда. Разумно его подождать.

На немой вопрос Леона Эл пожала плечами.

– Хорошо. Чтобы я тебя на службе до его прилета не видел, - не без удовлетворения согласился Леон.

Они поняли друг друга.

– Да, - с улыбкой ответила Эл.

Экран связи отключился, а Леон облегченно вздохнул. Это удача.

Так же как Леон Дантел не видел Алика в комнате Эл, так и Эл не видела Курка в кабинете Дантела.

Курк сел на свое прежнее место.

– Девушка умна, - высказался Курк в никуда. Леон ничего на это не ответил.
– Она права. Ставинский ее непосредственный наставник. Прежде всего, она ответит перед ним.

Курк почесал подбородок и лениво прикрыл глаза. Так продолжалось недолго.

– Ее любят коллеги?
– наконец, спросил он.

– Вообще-то на подобные вопросы я не обязан отвечать. Вы знаете правила.

– Знаю. Я хочу разобраться во всем до того, как закрутиться эта карусель, чтобы не страдать от предубеждений.

– Почему я должен вам верить?

– Единственное, что меня интересует, - протянул Курк, - это истина.

– Какое совпадение, - усмехнулся Леон.

– Вы ее защищаете, а значит, уважаете. Техник ее защищает, старичок огрызался на меня не на шутку.

– Мне не на что жаловаться. Она отлично выполняет свою работу. Этот случай - исключение.

– И все-таки. Общительность, - напомнил Курк.

– Если дело не касается полетов, она со всеми ладит. Когда речь идет о работе, могут возникать спорные вопросы.

– Чем она это мотивирует?

– Тем, что от ее действий зависит жизнь людей и ее самой. Она чувствует ответственность.

– Не слишком самонадеянно?

– Она бывает права. У нее профессиональное чутье. Именно чутье. Она вживается в ситуацию, порой обгоняя стариков. Подготовка тоже хорошая. Эл свойственно досконально разбираться в ситуации. Для ее возраста - завидные качества. В одиночку она работает отлично. Мне как командиру не на что жаловаться.

– А в чем основная причина споров?

Леон вдруг обнаружил, что не знает ответа. Он не особо интересовался тем, о чем спорит Эл с техниками и со всеми остальными, и спорит ли вообще.

– Не могу точно сказать. Мое мнение не даст полного ответа. До меня скандалы не доходят. Мои подчиненные сами решают споры. Тут люди опытные, сами разбираются. Но если предлагаю взять ее в группу, навязывать не приходится, не отказываются. Техники даже любят с ней работать. Она находчивая, не лениться проверять все системы по нескольку раз, что не все любят. А что до ссор, пожалуй, она жаждет самостоятельности. Ей восемнадцать, она доказывает право иметь свое мнение. Вспомните себя в ее возрасте.