Шаг…

Другой…

Третий…

А на четвертом нога, не встретив в положенном месте пола, провалилась в пустоту.

В тот же миг ослепительно полыхнули янтарем, стоящие рядом саркофаги, и яркий свет залил все вокруг, выжигая глаза и разом пожрав темноту. Тут же со страшным грохотом взорвались крышки гробниц, и каменные осколки дождем посыпались вниз, гулко барабаня по плитам и изо всех сил пытаясь заглушить эхо, разгулявшееся в небольшом замкнутом пространстве. После этой безумной вспышки темнота показалась еще более плотной, и в жидком свете бледных светляков с трудом угадывались контуры жутких фигур, освобожденных из каменного плена. Но леди Кай этого уже не видела.

Провалившись куда-то на ровном, что называется, месте, Осси оказалась по грудь в густой и холодной жиже, так что над полом, а точнее — над поверхностью этой самой жижи, в которую превратилась самая обычная плоскость для хождения, возвышалась лишь треть ее прекрасного тела. Две же оставшиеся трети болтались в холодной и вязкой пустоте, причем дна у этой пустоты, похоже, не наблюдалось. Конечно, где-то оно должно было быть, но измерять глубину пока не хотелось.

Ну, а поскольку от наших желаний или нежеланий не зависит ровным счетом ничего, то и процесс измерения глубины в этом омуте, замаскированном под самый обычный пол, шел независимо от желаний леди Кай. Иначе говоря — она погружалась. Медленно, но верно. И совершенно неумолимо. Ее засасывало…

Драка еще толком и не началась, а своего полководца маленькая армия уже потеряла. Но если весь расчет нападавших строился только на этом, то их ждало глубокое разочарование, ибо всяк в отряде леди Кай свое место знал, а посему соратники ее ничуть не растерялись и повели себя достойно и организовано. Хода, так та, вообще, еще даже до вспышки, — лишь только почувствовала нарастающие изменения в окружающем мире, — сразу метнулась к Осси, на всякий случай, прикрывая ее щитом, а Мей… Мей тоже был молодцом…

Когда смешной девчонке, которой последние несколько дней он позволял идти рядом, надоело стоять столбом посреди комнаты, и она, решив, наконец, поиграть, спряталась в пол, Мей очень обрадовался. Его деятельная натура уже совсем извелась от скуки и безделья и просто жаждала перемен.

Некоторое время он продолжал лежать, пытаясь сообразить, в чем же заключается новая игра и что в этой связи требуется от него, а когда уже совсем было собрался спрыгнуть и побарахтаться внизу вместе со своей новой подружкой, плита под ним треснула. А потом брызнула во все стороны мелкими острыми осколками. Несколько штук просвистело рядом с мордой, а парочка — прямо сквозь него, но, к счастью, вреда особого они не причинили, хотя и приятных ощущений тоже не добавили. А потом из образовавшейся в плите дыры показалась голова.

Голова эта была неприятной. И даже — противной. Потрескавшиеся от недостатка влаги глаза сочились мутной желтоватой слизью, а сухая морщинистая кожа свисала ошметками, словно у больного красной почесухой. Но главное, — голову окружала серая дымка, в которой, плавали небольшие, но очень упитанные черви. Они были черными, скользкими на вид, и смотреть на них не хотелось. Червяков Мей вообще не любил, а этих, как назло, было много, и, к тому же, они, будто почувствовав его присутствие, тут же потянулись к нему, противно извиваясь своими жирными телами.

Осмотревшись по сторонам, голова вознамерилась вылезти целиком и таки вылезла, вытащив за собой туловище. Червяков сразу стало больше, и это было плохо.

Хуже того, — чем больше их становилось, тем быстрее они шевелились, и при этом упорно лезли к Мею. Контактировать с ними не хотелось, а поэтому надо было срочно что-то предпринимать. Что-то такое, что решило бы эту проблему раз и навсегда.

Быстро выстроив логическую цепочку: плохие червяки — плохая голова, Мей принял эпохальное решение и тут же реализовал его, изо всех сил вдарив лапой по шелудивому черепу. Результат превзошел все, даже самые смелые, ожидания, ибо голова оказалась очень непрочной и тут же смялась, выпустив наружу какую-то мутно-серую жижу. Лишенное своей смотрящей по сторонам, а, следовательно, — самой главной части, туловище осело обратно в дыру, утащив за собой стремительно бледнеющих и тающих в воздухе червяков. Это была победа! Полная и безоговорочная.

Очень довольный собой Мей приподнялся и осмотрелся по сторонам — из оставшихся больших камней тоже торчали головы с червяками, причем две из них уже вытащили наружу свои тулова вместе с руками и ногами. А внизу, глубоко увязнув в полу, все еще продолжала барахтаться его подруга. Правда теперь, когда она увидела, как весело проводит время Мей, она изо всех сил старалась выбраться к нему. Это было правильно, и ей надо было помочь. Тем более что, кажется, она его звала.

Мей спрыгнул вниз.

А Осси продолжала тонуть. Несколько отчаянных попыток выбраться не привели ни к чему. Лишь раз кончиками пальцев удалось задеть край каменной плиты, но о том, чтобы ухватиться не было и речи. И как не тянулась — только вязла еще больше. Как муха в сиропе…

Промерзшее насквозь тело все чаще сводило судорогами, а ног леди Кай вообще уже не чувствовала — будто растворились они в ледяной жиже полностью и без остатка. Осси погрузилась уже почти до плеч и лишь раскинутые на поверхности руки еще как-то удерживали ее на плаву.