Через некоторое время в Клуб прибыл фельдъегерь в машине с сиреной и мигалкой, взял у них постановление и повез в Лефортово, предварительно запечатав в огромный конверт с гербом — официальнее не придумаешь! Марина подъехала к тюрьме через пятнадцать минут, так как не смогла угнаться за спецмашиной.

— Ну что ж, — сказал офицер. — На этот раз вроде все оформлено как надо. Можно сказать, что документ доставлен официально. Но сейчас уже конец рабочего дня, а чтобы оформить освобождение, требуется не менее двух часов, так что приезжайте завтра.

Адвокат пошел объявлять новость Саше, который с утра ждал своей участи в приемнике. Тот встретил его с обреченной улыбкой: “Я ни минуты не сомневался, что меня не выпустят”.

Он оказался прав; на следующее утро прокуратура обжаловала решение об освобождении. Судя по всему, надавили на председателя суда, поскольку судью Карнауха отстранили от дела. На этот раз адвокат пошел говорить с председателем один на один.

Вернувшись, он объявил Марине:

— У нас новый судья — Евгений Кравченко. Я с ним знаком, хороший человек. Но, думаю, мы не должны сейчас добиваться отмены меры пресечения. Здесь всего двое приличных судей, и одного мы уже потеряли. Я не хочу терять другого из-за нескольких недель заключения. Если он сейчас решит в нашу пользу, то и его заменят. Уж лучше пусть он слушает дело, ведь остался всего месяц. А Саше придется потерпеть.

23 сентября 1999 года милиция предотвратила попытку теракта в Рязани; в подвале жилого дома обнаружена и обезврежена мощная бомба. В тот же день премьер-министр Путин приказал начать бомбардировки “баз террористов” в Чечне. Однако два дня спустя официальная версия инцидента в Рязани изменилась: это был не теракт, а учения ФСБ, а вместо бомбы был использован муляж.

КОГДА В КОНЦЕ сентября российские танки вошли в Чечню, Борис все еще считал, что Путин разыгрывает гамбит ограниченной военной операции, и ждал, что дойдя до Терека, армия остановится. И хотя он в принципе был против войны, все же решил больше не спорить с Путиным. Ведь он обещал ему не вмешиваться в чеченскую тему. В остальном они были единой командой, и Борис полностью посвятил себя предстоящим в декабре 99-го года выборам в Госдуму.

Ему было ясно, что думские выборы станут генеральной репетицией президентских, а лидер победившей партии получит громадный разгон на пути в Кремль. Примаков шел на думские выборы во главе коалиции “Отечество — Вся Россия”, которую создали старый недруг Бориса московский мэр Юрий Лужков и группа региональных губернаторов. Второй по влиянию партией были идеологически близкие Примакову коммунисты. А у кремлевского кандидата Путина, в связи с падением популярности Ельцина, вообще не было никаких партийных союзников и очень слабые позиции в регионах.

А между тем региональные лидеры в совокупности представляли собой огромную политическую силу. С тех пор как конституция 1993 года предоставила субъектам федерации право на самоуправление, власти в регионах с опаской поглядывали на Кремль: боялись, что теперь последует попытка ограничить их автономию. Восемьдесят девять региональных лидеров — губернаторы и “президенты” национальных автономных республик одновременно являлись сенаторами и заседали в Совете Федерации, верхней палате парламента. Они часто шли наперекор Кремлю, как это было, например, в случае с отставкой генпрокурора Скуратова.

Однако губернаторы не могли договориться о том, кто у них будет предводителем, ибо все субъекты федерации были равны между собой. У них не поворачивался язык назвать Лужкова первым среди равных. Поэтому они на ура восприняли идею пригласить отставного премьер-министра Примакова на роль лидера блока “Отечество — Вся Россия”. Губернаторов устраивало, что у него не было собственной региональной базы, и в то же время он был самой популярной в России политической фигурой. Примаков привнес в коалицию поддержку старорежимных советских аппаратчиков и существенной части военных, деятелей разведки и национальной безопасности. Лужков имел за спиной Москву, то есть около 15 процентов электората. Губернаторы контролировали местные СМИ и держали в руках политические рычаги в регионах. Коалиция Примуса с губернаторами казалась непобедимой.

Политический проект Березовского состоял в том, чтобы перетянуть региональные кланы на сторону Путина. Он дал этому проекту кодовое название “Медведь”, по первым буквам словосочетания “Межрегиональное движение Единство”; название навеял ему зверь, явившийся во сне в больнице. В дальнейшем его детище будет переименовано в “Единство”, а затем в “Единую Россию”, которая превратится в партию власти — всероссийский профсоюз чиновников и силовиков, но медведь останется ее эмблемой. Однако в те дни Борис не строил для “Медведя” долгосрочных планов; это был разовый проект, политтехнология с целью ослабить Примакова.

Идею создать в срочном порядке прокремлевское движение в регионах Борис изложил на стратегическом заседании в Кремле, куда приехал из больницы. Присутствовали Таня с Валей, Волошин, Путин и Рома Абрамович. Но “семья” прохладно отнеслась к проекту; сокрушить коалицию Примакова, Лужкова и губернаторов на думских выборах казалось несбыточной мечтой. Да и возможно ли создать жизнеспособную партию на пустом месте за три месяца? Полная утопия! Зачем тратить время и ресурсы на эту авантюру, вместо того чтобы сконцентрировать силы на начинавшейся сразу после новогодних праздников президентской гонке?