– Берегите ее, – сказала мадам Донадье. – Девочка любит вас – это заметно по глазам.

Художник кивнул. Приятно, когда тебя ждут. Чувство одиночества покинуло сердце. Его место заполнила любвь.

Мадам Донадье успела на поезд вовремя. Анж тут же отправился домой.

Уехать с Лионского вокзала было значительно проще, чем сюда добраться. Множество людей прибывало в такси и экипажах. Свободный транспорт стоял без дела в ожидании тех, кто собирался ехать от вокзала в город, но таких было очень мало.

Большое количество чемоданов, пакетов, узлов выгружалось из колясок и перекочевывало на перрон. Не хватало носильщиков. Начинался великий исход из Парижа.

Сегодня здесь их сотни, а завтра будут тысячи. Большинство из них не догадывается, что война – не столько место боевых действий, сколь время тягостных ожиданий. Даже скрывшись от смерти, они будут постоянно думать о судьбе близких и знакомых, которые пожелали остаться, считать мучительно долгие дни, недели, месяцы до встречи. И кто знает, будет ли суждено им увидеться…

Дежан вздохнул и задумался о вещах более приятных. Любимая ждет, им предстоит провести ночь вместе. Важнее этого нет ничего в мире.

Ему вновь представился стройный женский силуэт на перилах моста, ореол мерцанья газовых фонарей, первый поцелуй, расколотая венецианская маска, точеный профиль девушки в салоне автомобиля. Затем обнаженная гибкая спина и тонкая талия, мокрые пряди волос, мыльные пузырьки и дорожки от капель на коже…

Анж закрыл глаза. Он досадовал, что фиакр тащится так вяло, мысленно ругал прохожих, которые часто пересекали улицу прямо перед упряжкой и вынуждали извозчика придерживать коня. Ему становились ненавистны замершие вдоль дороги экипажи, которые было необходимо объезжать. Художник злился на постовых за неумелую регулировку на перекрестках. Когда, наконец, фиакр подъехал к воротам, Анж с излишней суетливостью выскочил на мостовую и сунул извозчику всю мелочь, начисто позабыв о сдаче.

Он остановился в прихожей. Из-за полуприкрытой кухонной двери пахло мятой. Дежан постучал.

– Входи, – раздался голос девушки. – Ты быстро вернулся. Я не успела приготовить сюрприз.

Анж заглянул на кухню. Селена стояла у плиты в халате, поверх которого был накинут передник. На газовых горелках клубились паром большие ведра.

– Решила познакомиться с чудовищем из подвала. Ты прав, ванна впечатляет.

– Колдуешь? – улыбнулся Анж. – Запах недурен.

– Я добавила мяты и гвоздики… Ну вот, вода нагрелась. Ты поможешь отнести ведра? Только не расплещи – обожжешься.

Художник быстро макнул в воду палец.

– Не слишком горячо?

– Зато не сразу остынет. У меня хорошая закалка. Одинаково переношу и жару, и холод. Но ты же должен быть привычен к вашим адским баням и ледяным прорубям. К слову, следовало бы провести в дом электричество. Это удобно, хоть и дорого. Но открытый огонь в подвале – вещь опасная.

Дежан повел плечом.

– Я привык к живому свету. А электричество, говорят, не менее опасно… Впрочем, следует об этом подумать.

Они направились вниз. Чуть прихрамывая, девушка шла впереди с ведром в одной руке и горящей свечой в другой. Анж с двумя ведрами осторожно спускался следом.

– На семь частей горячей воды две холодной, – рассчитала Селена. – Роскошная ванна. Романтично, пусть и не слишком удобно.

– Да, – почесал затылок Анж. – Таз куда практичнее.

– Таинство начинается! – Селена опрокинула в ванну большой пузырек пенного шампуня. – Беру тебя на корабль помощником.

Анж повесил полотенца на изогнутую шею грифона, вздохнул и направился к лестнице.

– Ты куда? – удивилась Селена. – Останься, пожалуйста. Прогнать тебя было бы нечестно. Ведь мы трудились вместе.

– Извини, – смущенно пробормотал художник. – Я не думаю…

– Не бойся. И не говори об этике и негигиеничности. Выберись, наконец, из кокона чертовых правил! – Халат девушки скользнул на пол. – Сейчас! Именно сейчас! Я так долго ждала…

Она обняла художника.

– Слышу звон твоего сердца! Это лучший аккомпанемент…

Анж не помнил, как она расстегнула его рубашку, как полетели в угол ботинки, а за ними брюки. Девушка настойчиво потянула его к ванне. Наверное, так русалки увлекают в пучину очарованных моряков.

Подчиняться оказалось приятно. Дежан обнял талию Селены – гибкую и теплую. Девушка закрыла глаза и отыскала его губы своими. Анж подхватил ее на руки; она тут же сжалась, прикрыла грудь скрещенными руками. Он шагнул через высокую бронзовую кромку. Прежде чем Селена исчезла под кружевным слоем пены, Дежан успел увидеть ее маленький пупок, похожий на жемчужину в идеально выточенной круглой оправе. Художник вздрогнул. Кожа его покрылась мурашками, и он слишком резко присел в ванну, окатив стены веером брызг.