— Если не сниму коршунов, не получу денег, — просто объяснила Кэти.

Ему стало стыдно. Почему-то он думал, что хоть она и профессиональный фотограф, но снимает только ради собственного удовольствия, не для заработка.

— Завтра утром я поеду с вами, и мы обязательно найдем его, — пообещал Фиске, даже не вспомнив про лодку, по которой так тосковал.

— Спасибо, я и сама справлюсь, — и тут же воскликнула: — Разве нам не сюда поворачивать?

— Я хочу вам кое-что показать.

Они взобрались на узенький деревянный мост.

— Приехали.

Дорога оборвалась, прямо перед ними стоял старый вишневый сад в полном цвету.

— Ох! — не удержалась от восторга Кэти.

— Не хотите прогуляться? — не дожидаясь ответа, Фиске вылез из машины и пошел к дверце с ее стороны: — Если, конечно, вы не устали.

Оказавшись на мягкой траве, Кэти вопросительно посмотрела на него. Лицо у нее было такое счастливое, будто ей только что преподнесли приятный подарок.

— Спасибо!

Фиске не ожидал, что ее так тронет то, что он сам принимал как должное. На мгновение перед глазами возникло лицо Дьердье: она восторгалась только подарками в маленьких футлярах.

— Всегда пожалуйста!

Они пошли в сад. Почти одного с ним роста, Кэти шагала легко, будто привыкла проводить время на природе. Ее плечо случайно коснулось его, и Фиске захотелось обнять девушку, притянуть к себе, поцеловать, слиться с ней в одно целое. "Дурак, — сердито одернул он себя. — Ты едва знаком с ней, да к тому же, вполне возможно, что у нее есть другой мужчина". И он почему-то от этой мысли разозлился.

Осторожно ступая на осыпавшиеся лепестки, они дошли до конца сада, где земля шла под уклон, образуя подобие кратера: на одной его стороне стоял дом, на другой — ветряная мельница.

— Я видела ее с парома! — восхищенно воскликнула Кэти. — Мы на северном берегу острова.

— Точно. На самой северной точке. А мельница и сейчас действует. От нее получают электроэнергию.

— Кто?

— Семейство Пэков. Он поэт, а она специалист по нумизматике и куратор музея Фогга.

Он посмотрел на дом, словно ожидая, что Мэдлин Пэк вот-вот появится на пороге и помашет им рукой, но дом был необитаем.

Фиске повернулся к Кэти, но она уже убежала вперед и по вьющейся тропинке стала спускаться с обрыва вниз на пляж. Он немного постоял еще наверху, наслаждаясь запахом океана, наблюдая, как, достигнув кромки воды, Кэти развязала и сняла ботинки, закатала брюки и вошла в воду. Холодная вода заставила ее тут же выпрыгнуть обратно.

— Разве вам никто не говорил, что вода в океане не прогревается до конца июня? — спросил Фиске, подходя.

— Нет, — застонала она. — Боже, как холодно! Я привыкла к озерам, вода согревается в них гораздо быстрее.

В этот момент она выглядела безумно привлекательной.

— Быстрее одевайтесь, не то еще схватите воспаление легких. Давайте пройдемся по пляжу. Это поможет вам согреться, — он подал ей носки, и Кэти поспешно их натянула.

— Расскажите мне о Нельсоне, — попросила она после того, как они молча прошли по пустынному пляжу.

Фиске сдвинул брови. Как ни интересовала его Кэти, он все же сомневался, стоит ли ей рассказывать о проблемах острова и о себе. Но не хотел показаться невежливым.

— Он орнитолог и очень уважаемый человек, ездит по университетам и колледжам, выступает с лекциями. Возглавляет кафедру в Йелле, но большую часть времени проводит на Кинкайде.

— И всем сердцем его любит, — досказала Кэти.

— Да, остров для него что-то вроде религии…

Она поколебалась, щеки ее порозовели, затем застенчиво спросила:

— Вы тоже так чувствуете?

Фиске кивнул, не зная, как словами выразить свое отношение к Кинкайду. Он был частью его души. И вдруг спросил, посмотрев на ее руку:

— Вы не замужем?

— Нет.

— И у вас нет друга? — хотя тут же пожалел о своем вопросе: после Дьердье он не собирался связываться с женщинами.

— Нет.

— Почему?

— Потому что нет.

Конечно, не следовало об этом спрашивать, но Фиске ничего не мог с собой поделать. В этой женщине было что-то особенное, что буквально сводило его с ума. Поэтому вновь спросил:

— А был?

Кэти остановилась, серьезно на него посмотрела: