— Кувалду видела? — спросил я.

Левой рукой в перчатке Холли указала на занятое сквоттерами здание. Робот тоже махнул свободной рукой — точь-в-точь неуклюжее дитя-переросток, подражающее маме.

— Майк… Что с ними будет?

Лгать ей не было смысла.

— Мама Касс сказала, им придется уйти. Их нет в планах.

Холли нахмурилась:

— Но это ведь те самые люди, для которых мы строим город, Майк. Должен же быть какой-то способ разместить их на время строительства.

— Надо думать, ты с ними сегодня пообщалась.

— Ну, делать было нечего…

— Брось, я тебе не выговариваю, просто по твоему отношению заметно. Послушай, я знаю, что жизнь у них довольно притягательная. В определенном — экологическом — смысле она даже логична. Но она — прямая противоположность всему, что мы тут делаем. Этот проект основан на полном обновлении. Погляди вокруг. — Я махнул рукой, указывая на населенную призраками, заваленную мусором стройплощадку. — Мы все снесли, убрали целиком всю безжалостную экосистему, от которой зависели эти люди. В городе уже нет ниши, где могла бы существовать их разновидность культуры. Им придется приспосабливаться.

— Это их убьет.

— Возможно. Если они не способны к гибкости. Но пока это не доказано.

Я двинулся к дому сквоттеров. Холли разжала пальцы, и бревна с грохотом упали в кузов.

— Один из твоих шлангов протекает, — крикнул я через плечо.

— Не морочь мне голову. Я только сегодня утром их проверяла.

— Спорим на пиво?

— Спорим.

Еще вчера вечером двери и окна назначенного под снос дома зияли пустыми глазницами. Сейчас все было наглухо закрыто. Окна затянули неровными листами пластика со свалки и покрыли для изоляции быстросхватывающимися полимерами. Дверь соорудили из бортов грузовика доставки, на них еще красовались перевернутые буквы названия компании: СТРУНЫ СЕРДЦА.

Я постучался, чувствуя себя усталым и печальным, глуповатым и немного испуганным.

— Каков протокол, храбрый заика?

Голос принадлежал Коротышке.

— Это я, Ледичэпл. Могу я поговорить с Кувалдой?

— Миллисекундочку.

Вскоре дверь с грохотом отъехала на полозьях в сторону. Я переступил порог.

Внутри было на добрых пятнадцать градусов прохладнее, чем в раскаленной топке cнаружи.

— Вижу, вы починили вентиляторы.

Поковыряв пальцем в сопливом носу, Коротышка сморщил ту половину лица, которая еще слушалась.

— Я против жары ничего не имею. Она мне даже нравится. А этот холод — что-то противоестественное. От него вечно простужаешься. Но остальные… — Он философски пожал плечами.

— Но ты все равно помогал копать ямы…

Коротышка поглядел на меня, как на умственно отсталого.

— Черт, братан, а как же иначе?

Территория за домом теперь была усеяна ямами, закрытыми опять-таки подобранными на свалках листами пластика. Такие сооружения я видел в Израиле: ямы служат для собирания жидкости и связаны с домом системой трубок и шлангов от стиральных машин, которые проложили, вырыв специальные канавки, а затем присыпав землей. Несколько моторов от пылесосов засасывали прохладный воздух через широкие, взятые со свалок же, шланги.

— Кувалда дома?

— На чердаке. Поднимайся.

Дом был освещен неравномерно развешанными низковольтными лампочками, работающими от тех же (украденных?) топливных батарей, что и вентиляторы. Тут жили человек тридцать или сорок. Пантера, Три-Карты, Крей, Ветч, Пог, Джимми Рвач, Винил, Герыч, Ребра, Энни… Вчера утром меня познакомили со всеми, но имена у меня пока еще не ассоциировались с лицами. Одни работали, подлатывая тут и там свое обиталище, другие спали на голых матрасах, остальные отдыхали. Одни мне улыбались, другие хмурились и отводили глаза, остальные не обращали на меня внимания. В их действиях не было видимого порядка и организованности, и они уж никак не походили на мои дисциплинированные бригады. Но почему-то аура от них исходила такая же, как от моих рабочих. У них была своя система делать то, что нужно.

Наверху, под самой крышей, я нашел только Зору и Кувалду: они хлопотали над приводимым в действие рукоятью пластмассовым измельчителем. Кувалда скармливал в раструб заранее нарезанные полоски газет и сбрасывал в мешок бумажную мульчу. Когда мешок наполнялся, Зора, балансируя по балкам, относила его под кровлю, где он послужит вполне сносной изоляцией.

Когда я поднялся, Кувалда мне улыбнулся, но безрадостно. И отсутствие нескольких зубов эту улыбку тоже не украшало. Он начал быстрее крутить ручку.

— Эй, братан, принес мне что-нибудь, что я мог бы вот ему скормить? — Он кивнул на измельчитель. — Или, может, поделишься кабелем, с которым сегодня возился?

— Ты слышал? Мы теперь подключены. Уверен, новости разнеслись быстро. — Я помедлил, пока Кувалда перерабатывал номера «Таймс-пост» за неделю. Газеты были двухгодичной давности, едва ли не последние вышедшие номера. Даже слияние не спасло тогда две крупнейшие газеты. — Надо думать, метаинформ ты не жалуешь.