– Может, тебе пожрать нормально принести?

– А что у тебя есть?

– По-моему, отбивные.

– Тащи.

– Только извини, они у меня холостяцкие, из супермаркета. Жена свалила, я теперь дома почти не обедаю.

– Без разницы, лишь бы горячие.

Пока Кирилл возился на кухне с микроволновкой, Иван вынимал из папки свои документы. Он разложил их на диване веером, в порядке очередности анализа – от наиболее важных до вспомогательных. Кирилл, вернувшись в комнату, присвистнул:

– И это все о нем?

– О нем, родимом, и не только. Знаешь, если всему этому дать ход, то наш Дядя Костя Фармацевт проведет большую часть жизни…

– Забудь об этом, – перебил его Обухов.

– Ладно, – флегматично заметил Иван. – Но я, как Остап Бендер, потерял веру в человечество, занимаясь делом нашего подзащитного, да и фингал вот получил. Мне полагается надбавка?

– Рассмотрим. Давай, что там у тебя?

Иван отрезал кусочек отбивного, сунул его в рот и потянулся за первым листком.

– Прежде всего, Лесневский задекларировал только две трети своих доходов.

– Это не новость. Сейчас некоторые заинтересованные лица заливают дорогой коньяк в глотку председателю горизбиркома. К настоящему моменту, – Кирилл посмотрел на часы, – залито не менее литра. Думаю, подождем еще часок и что-нибудь узнаем.

– На месте председателя я бы сломался уже на этой стадии. Если коньяк не поможет...

– Ваня, давай дальше!

– Угу. – Иван взял другой лист бумаги. – Короче, Лесневский начинал не честным кооператором при горбачевском режиме, как это принято у них сейчас рассказывать, а гораздо хуже. У него все же есть судимость за вымогательство, о которой так долго говорили большевики. Это раз. Снятое за недоказанностью обвинение в покушении на убийство – два. Постоянные проблемы с налоговой инспекцией – три.

– Откуда у него «Лес-фарм»?

– У него? – Ваня как-то странно улыбнулся.

– Чего ты скалишься?

– Если говорить начистоту, то лично у него мало что есть.

– Уверен?

– А ты уверен, что Мавроди собирал с населения бабки чисто для себя?

– Кхм, ладно. – Кирилл почесал лоб. – А в бумагах у тебя что?

– А в бумагах – другая опера, по делу об убийстве, в заказе которого обвиняли Костю. Здесь копии судебных решений, показаний свидетелей.

– ?!!

– Не смотри на меня так и не спрашивай, сколько тебе это стоило. Сразу скажу – много.

– Знаешь, парень, – сказал Кирилл, – на бампер от джипа ты уже заработал. Рассказывай.

– Дело было так. В марте девяносто девятого неожиданно отдает Богу душу прямо у себя в кабинете известный инженер и владелец конструкторского бюро «Полет» Кузьмин Николай Александрович. Помнишь такого?

– Помню. Его КБ клепало отличную диагностику для бюджетных больниц. Кстати, у Кузи был сердечный приступ. По официальной версии.

– Хорошо, что ты оговорился. Эта версия настолько официальная, что от нее за версту несет парашей.

– Пока нет никаких доказательств, болтать не о чем.

– Согласен. Однако в таких случаях не может быть никаких доказательств, только умозаключения патологоанатома.

Кирилл снова изобразил на лице восклицательные и вопросительные знаки.

– Ты хочешь сказать?..

– Да, мы нашли его. Разумеется, твой банковский счет благодаря этому поменял еще несколько цифр, но ведь дело того стоит, правда? Если ты забыл, конструкторское бюро Кузьмина со всеми потрохами и мозгами в течение нескольких недель перешло в собственность нашего героя.

Кирилл не знал, что сказать. Выбрасывать большие деньги на то, чтобы раскопать давнее уголовное дело, которому все равно невозможно дать ход, – удовольствие сомнительное.

– И что тебе поведал твой патологоанатом?

– Вот его бумаженция. – Иван протянул тетрадный лист, исписанный мелким и неровным почерком. – Сам понимаешь, это не официальное заключение, а только мнение специалиста. Кстати, серьезный документ с аналогичным содержанием имел хождение тогда, после смерти Кузьмина, но, поскольку дело закрыли, бумагу тоже предали забвению. Знаешь, этот некрофил – презабавный старикан…

Кирилл прочел документ, из которого узнал, что сердечный приступ Николая Кузьмина в рабочем кабинете мог стать результатом попадания в организм специального препарата, вызывающего сердечный спазм и не оставляющего при этом следов своего пребывания. Сам Кузьмин был предрасположен к сердечно-сосудистым заболеваниям, поэтому свалить его этой гадостью не представляло особого труда.

– Надеюсь, – вставил Иван, – нет нужды упоминать, что в фармацевтической компании могут придумать более утонченные способы ликвидации, нежели банальный выстрел в затылок.