– Почему вы выбрали именно «Пилот»? – этот вопрос задал Глеб, немало уязвленный тем, что с ним обошлись как с подопытным кроликом.

– Станций много, это верно. У того же Лесневского есть свои СМИ. Конечно, если устроить Вадима на проводное радио, которое электоральный костяк слушает во время завтрака на кухне, то в теории мы выполнили бы программу с гораздо меньшими затратами и гораздо быстрее. Но это в теории. Я долго изучал рынок и пришел к выводу, что «Пилот» подойдет больше всего – и своим коллективом, и климатом, и приоритетами. На другой станции Вадим мог и не задержаться. Не скажу, каких трудов мне стоило это исследование, но в выборе я не ошибся. Вы помогли Вадиму больше, чем кто бы то ни было до вас. У вас уникальный коллектив…

Он сделал многозначительную паузу, но благодарностей за комплимент так и не дождался. Климат в директорском кабинете сейчас едва не дотягивал до засушливого, не спасал даже вентилятор.

– План был такой, – продолжил дядя Петя. – Вы с нашей незримой помощью и при поддержке других СМИ доводите имя парня до нужной громкости, вам всем делают заманчивое предложение, от которого вы не можете отказаться, и Вадим становится официальным голосом команды Лесневского. Ролики, передачи, спонсорские тексты и так далее – все это должно было сработать. Главный упор делался, конечно, на телевизионные эфиры. Когда на тебя смотришь, Вадик, начинаешь верить еще сильнее. Так что за те вечера на ТВ и еще несколько метких выстрелов ты смог бы окончательно задвинуть Савичева, а на его место поставить Фармацевта. На каком-то этапе произошел сбой. Как говорят эксперты, виноват человеческий фактор.

Кирилл хмыкнул.

– Сколько же вы заработали, папаша?

– Достаточно для того, чтобы на какое-то время перестать самому стирать рубашки и готовить яичницу. Ты, сынок, поди уже не вспомнишь, что это такое?

– Ой, не надо! Все равно не поверю. «Жена больная, пенсию не платят» – это оставьте для присяжных.

– Ты прав. – Трофимов не обиделся. Он вообще держался так, словно ему уже не страшны никакие порицания, обвинения и даже оскорбления. – Жены у меня нет, до пенсии еще дотопать надо, а потребности мои, при всей их скромности, все же требуют вливаний. Не буду врать, я просто решил, как это сейчас говорят, нарубить капусты. Единственное, о чем жалею, – что не заставил себя встретиться с тобой, Вадим, переговорить. Решил действовать втихую, как шпион…

Ты до сих пор сомневаешься, но я собственными глазами видел ту падающую звезду. Видел и снимал на фотокамеру. Сейчас все это называют «зауральской аномалией семьдесят пятого года». Много статей, версий, фотографий. Никто толком ничего и не понял. Я, кстати, тоже до сих пор не могу сказать точно, что это было. Смотрел на эту «аномалию» из окна своей кухни тем вечером, когда мою соседку – твою маму – увезли в роддом. Сижу, накачиваюсь, а тут эта блямба с неба прямо на город падает, медленно так, на большую сигнальную ракету похожая. В городе вой поднялся, народ на улицу вывалил, а я схватился за аппарат. Сидел и снимал. Ты, Вадик, тогда наружу вылезал… забавное совпадение. В это можно не верить, можно считать моими фантазиями, но ведь от того, с чем мы сейчас имеем дело, отмахнуться уже нельзя, правда? Это факт.

Дядя Петя снова хлебнул коньяку. Оглядев напряженные лица слушателей, он взглянул на часы.

– Ладно, время идет. Нужно выезжать в ближайшие полчаса, если хотите успеть до начала передачи.

Кирилл встрепенулся. Действительно, предыстория сейчас может подождать, нужно действовать.

Он вынул телефон, набрал номер.

– Федор, найди Артура. Выезжаем через пятнадцать минут. Да… Сейчас, погоди. – Кирилл повернулся к Трофимову. – Куда ехать?

– Двести километров по Свердловскому тракту, поворот налево на указателе «Бахарево», до въезда в деревню. Возле маленькой речки коттеджный поселок. Вторая улица, дом три. Там еще…

– Как поселок называется? – поторопил его Обухов.

– Кажется, Вязовый. Точно не помню.

– Ладно, – махнул рукой Кирилл и вернулся к собеседнику, висящему на проводе: – Федор, до Бахарево по шоссе, потом на коттеджный поселок. Вязовый. Есть такой?… Ну, отлично. Все, через пятнадцать минут у крыльца. До связи!

Трофимов сделал еще глоток из фляжки. Судя по характеру бульканья, фляга была почти пуста, но дядя Петя, как ни странно, не проявлял никаких признаков опьянения.

– Парни, – сказал он, – я буду на телефоне все это время. Звоните, доведу вас до самого дома.

– Валяйте. – Кирилл поднялся, пару раз хлопнул в ладоши. – Все, погнали наши городских!

– Стой. А может… – начал Вадим.

– Что?

– Может, не надо ничего? Может, все-таки просто отбарабанить свой номер? Максима вернут, все закончится.

– Ничего не закончится, – сказал Трофимов. – Я эту публику знаю. У них, как у некоторых собак, отсутствует рецептор сытости. Сколько на тарелку ни положишь, будут жрать, пока не сдохнут. Лесневский потом захочет стать президентом… мало ли еще кем. Прикинь, если тебя на Первый канал по вечерам выпускать с «пятиминутками ненависти»?

– Боже упаси, – сказал Кирилл. – Он прав, спускать на тормозах нельзя.

От мысли о президентской кампании Вадима чуть не скрутило. Он решил не спорить.

– Хорошо. Что мы делаем? – спросил он, соскочив с подоконника.

– Ты готов к передаче?

– Готов.

– Поедешь на студию с Глебом, он подстрахует. На месте все расскажет. Глеб, я оставляю тебе троих ребят, будут пока дежурить в коридоре, а потом сопровождать до телецентра, и там внутри – тоже. К телу никого не подпустят, гарантирую.