Ежемесячный литературно-художественный журнал
Александра Мочалова
На грани стекла и огня
Мочалова Александра Александровна родилась в Кирове (Вятка) в 1977 году. Закончила Вятское художественное училище им. А. А. Рылова по специальности живопись. Работала бутафором-декоратором в Кировском ТЮЗе (Театре на Спасской), декоратором в театре кукол. Публиковалась в областных газетах и журналах, коллективных сборниках. В «Новом мире» печатается впервые. Живет в Кирове.
С осени прошлого года я, сам выпускник Литинститута (семинар Евгения Винокурова), веду в Литературном институте семинар поэзии у заочников.
Семинар (пока) большой, двадцать один человек.
Большинство из них — взрослые люди, с образованием, профессией, зачастую — с публикациями (как правило, в местной печати, в Сети), с большими — зачастую преувеличенными — надеждами.
Часто студенты оказываются интереснее своих текстов.
Вятская художница Александра Мочалова — одна из тех, в ком есть не только, что называется, способности, но и дарование (дар=подарок), что не очевидно даже среди студентов Литинститута.
У нее есть и голос, и слух — поэтический (по аналогии с музыкальным).
Она пишет долгие красивые стихотворения.
Одаренному человеку нужна своевременная смена аудитории.
Остальное — таинственно и непредсказуемо.
— Странный вы народ — люди! — сказал, усмехаясь, Стеклянный Человечек. — Всегда недовольный тем, что есть.
Тропой Лорелеи Меж темными елями, словно в бреду, Как только умею, едва, еле-еле Над Рейном бреду. У пепельной ели живет в подземелье Мой хрупкий лесной стеклодув. Под хвойною тенью, тропой Лорелеи, В зеленую чащу иду. Меж птиц и растений тропинка к тебе ли? — Веду разговор на ходу. Беду ли найду я в лесной колыбели, Покуда тебя не найду? Я буду шептать заклинанья, бледнея, Чернея в огне и в аду, А ежели губ разомкнуть не посмею — Молчу, заклинаю и жду: Явись предо мною, пред ясные очи — Еловый, подземный, чудной, Сквозной колокольчик, веселый стекольщик, Прозрачный, как месяц ночной. Явись предо мною, На доброе сердце, тепла и стекла не жалей. Дыханьем стеклянное сердце земное Согрей, а захочешь — разбей. Сквозь чистый и ясный осколок на свечку Посмотришь — увидишь меня. Там сердце на грани стекла, Человечек, На грани стекла и огня. В стеклянные реки увидишь, как руки По Рейну сплавляют леса, На выдох стекольное дело сквозь трубки В сосуды всплеснет чудеса. И спросишь: «Чего ты хотела у ели — Понять, поменять, обрести? Людские желанья, заветные цели Просты, но не ясны, прости». Тропой Лорелеи Меж темными елями, словно в бреду, Как только умею, едва, еле-еле Над Рейном иду…Владимир Маканин
Без политики
Из книги «Высокая-высокая луна». (См. также: «Однодневная война» — «Новый мир», 2001, № 10; «Неадекватен» и «За кого проголосует маленький человек» — «Новый мир», 2002, № 5.)
Маканин Владимир Семенович родился в 1937 году в Орске Оренбургской обл. Окончил МГУ. Живет в Москве. Постоянный автор «Нового мира».
Cтарый хер, я сидел на краешке ее постели. Весь в луне — как в коко не чистого серебра.
В том-то и дело! Старикан Алабин сидел на самом краешке ее постели. Конечно, напряженно. Конечно, с опаской. Но луна за окном вдохновляла!
Ни к чему много света. Заоконная луна это понимала не хуже меня: на спящую молодую женщину хватило одного луча, но какого! Воистину чудо. Я был в отпаде. Я не дышал. Луч тоже не дышал. (Картина старых мастеров. Уже наш Вермеер. Вот он. Откровенный. Cамую чуть.) Хотя, по сути, чтобы пускать слюну, лунному лучу открыто было не так уж много. Лицо… И сонно нависшая женская грудь. И пожалуй, подчеркнута диагонально рука — узкая, выпроставшаяся из-под легкого одеялка.
Я немного придвинулся. За полчаса я всего-то преодолевал расстояние в сантиметр. Чужак. А что поделать! (Зато в их дом я пробрался за пять минут — половицей не скрипнув, прошел веранду, прошел комнату. Большую их комнату с фортепьяно… Взял влево… И в три мягких шага оказался в спальне.) Однако теперь медлил и вел счет на сантиметры… Тем более, что едва придвинувшись на первый же смелый сантиметр, я замер. Я вдруг учуял запах. Сладковатый.
Он исходил как бы от ее лица. Что-то необычное и пряное?.. Эту пряность ее дыхания я учуял еще вчера. Утром. (Когда напросился сюда, к Даше, на чай.) Но я уже забыл… Луч… Я тонул глазами. Луч не давал думать… Луна завораживала. Луч, смещаясь, показывал теперь фрагмент той же картинки. Лицо и грудь.
Невольно насторожившись, я втянул воздуху (и сладковатого ее запаху) побольше… Спит… Я еще к ней склонился. Еще. Получалось, что я осторожно пробовал лечь с ней рядом. (Я хотел бы лечь. Это правда. Но движения, чтобы лечь, я не делал.) Я только вбирал ее пряное дыхание. А Даша проснулась.
И тотчас, инстинктивно, толчком бедра она сбросила меня на пол. Включила ночник. Я стал оправдываться. Сидя на полу… Объяснение было, конечно, нелепо. Фантазии никакой!.. Мол, шел ночью к некой женщине, а попал на дачу к ним. Ошибся в темноте домом… Даша только фыркнула: