Выражение лица Люко стало примирительно-мягким. Он повернулся к Пипу спиной и отошел к своей скамеечке.

— Ладно, Пип. Ты победил. Но главное, что мы остаемся друзьями. — Люко опустил гантель на пол. — Ведь такая ерунда не помешает нам… — Тут он заметил, что Пип пятится к двери. — Пип?

Тот смотрел на него широко раскрытыми глазами, дрожа и отрицательно качая головой. Потом он повернулся, ударом плеча распахнул дверь и бросился вон из зала.

Как же он раньше не замечал! Это же сумасшедший!

Пип торопливо ковылял от тренажерного зала к лифту. Он дважды оглянулся на дверь, но она не распахнулась и оттуда не выскочил разъяренный Люко, готовый схватить, разорвать на куски, уничтожить его. Стоявший у двери вооруженный охранник смотрел на Пипа равнодушно. Оружие и рация все так же спокойно висели у него на поясном ремне.

Пип подошел к лифту и нажал кнопку «вниз». Она загорелась, но он нажал еще и еще раз, глядя на огоньки индикаторов над дверью.

Так, значит, это правда: Люко спятил. Когда это случилось? И как он, Пип, этого не заметил? Должно быть, его самого, как и Люко, зачаровали деньги и класть, настолько одурманив голову, что он просмотрел момент, когда актер превратился в безумца. Или душевная болезнь так коварна — подкрадывается медленно и незаметно, так что не сразу и поймешь, что происходит?

Не дождавшись лифта, Пип метнулся по коридору к лестнице. Нервная беготня не должна насторожить охрану здания: Люко постоянно гонял людей по всяким срочным поручениям. Но одного телефонного звонка достаточно, чтобы охранники вцепились в Пипа, как когти на длинной руке Люко. Выскочив на лестницу, Пип помчался вниз, прыгая через три-четыре ступеньки и стараясь не обращать внимания на резкие приступы боли в левом колене — левая нога не годилась для таких упражнений.

На протяжении последнего года Люко все меньше говорил как человек, притворяющийсяизбранным, и все больше — как человек, искренне верящий в свое великое предназначение. В личных беседах с Пипом он все меньше говорил о том, как внушить, создать видимость, и все больше — о том, как исполнить. Тональность разговоров менялась с исходного «Что бы мне еще сделать, чтобы убедить Смотрителей?» на «Что мне осталось сделать, чтобы способствовать моему восхождению на трон и моему царствованию?».

Поначалу Пипу казалось, что он присутствует при блестящей актерской игре а-ля Брандо или Пачино. Вжиться в роль, оставаться постоянно в образе. Откуда было ему знать, что маска прирастет к лицу, что роль поглотит саму личность Люко? Не Люко овладел образом антихриста, а образ овладел им.

Еще три пролета — и Пип остановился на том этаже, где находился его кабинет. Он запыхался, и сердце колотилось так сильно, что это отдавалось в голове, и Пип не слышал ничего, кроме собственного дыхания и пульса. Не заглушали ли они шум погони? Он посмотрел вверх вдоль лестничных пролетов. Никто не выглядывал сверху, не спускался торопливо вдогонку.

Там, наверху, находился человек, который обезумел. Он так долго и целенаправленно старался убедить других, что он — антихрист, что сам стал считать себя таковым. Пип слышал, что актер Бела Лугоши, игравший Дракулу в кино в 1931 году, в итоге решил, что он и есть знаменитый вампир. Он, правда, не впивался в шеи окружающих, но всегда ходил в черном плаще с красной отделкой и спал исключительно днем. Он даже перестал отзываться на собственное имя, а откликался только, если его называли «граф» или «Дракула». А ведь актеру нужно быть в образе только перед камерой: по восемь часов в течение двадцати съемочных дней. Люко находился под бременем образа антихриста беспрерывно. Не удивительно, что он надломился.

«Ничего себе надломился! — подумал Пип. — Да его на куски разнесло! На миллион мелких осколков, острых и смертельно опасных, которыми теперь все вокруг усеяно».

Он протянул руку к двери и замер. Что это за звук донесся сверху? Словно дверь закрылась, но не хлопнула, как если бы ее не отпустили, а прикрыли потихоньку, осторожно. Пип еще раз выглянул в лестничный проем. Никого. Он посмотрел на дверь в коридор своего этажа.

«Что у меня там нужного осталось? Настолько нужного, чтобы рисковать из-за этого жизнью?»

Он двинулся дальше вниз, в подземный гараж.

Может, безумие охватывало Люко на короткие промежутки времени? Может, личность антихриста лишь изредка всплывала на поверхность — и вновь исчезала в пучине, как морское млекопитающее, которое выныривает за глотком воздуха? Может быть. Но Пип знал, что даже в этом случае ему не следует обольщаться. Теперь Люко его уничтожит, не посмотрит на многолетнюю дружбу. Люко-Притворщик и Люко-Антихрист — оба имели основания не доверять ему.