Ей это потом постоянно снилось, сокращаясь и сжавшись до двух моментов: вот она бежит – и ей страшно, а вот он идет – и это счастье.

Теперь же Тамаре Сергеевне казалось, что она получила наконец свою расплату за то, что тогда посмела подумать, что ее сын может погибнуть. Ты поверила в это – так получай.

Но ведь не сам же он. Его убили.

И опять ей вспоминалось: она бежит к пруду, он идет от кустов. Она бежит, он идет.

Она уже устала от этого, пыталась усилием воли переключиться на что-то другое. Мало ли хороших воспоминаний? Нарочно вспоминала давнишний день, когда он пошел сфотографироваться на паспорт, принес фотографии, показал, ей не очень понравилось: «В жизни ты лучше», а потом он ушел гулять, а она мимоходом опять посмотрела, и села, и долго сидела, не вставая, вглядываясь, понимая: да, он не похож на того, кем она привыкла его видеть, не похож на любимого, маленького, потому что – вырос. На фотографии это выглядело так, будто сняли ее ребенка, остановили этим мгновение – и он тут же стал от этого взрослым.

Но опять: она бежит в ужасе, он идет – счастливый. И опять, и опять.

Подошла Тая, сказала:

– Они хотят идти к ресторану.

– К какому ресторану, зачем?

– К ресторану «Три звезды». Мы там были, нас взяли оттуда. А взяли потому, что хозяин велел обслуге вызвать ОМОН. То есть получается, что это они виноваты.

Тая видела, что друзья и те, кто пришли позже, загорелись этой идеей. Действительно, какая-то правда в этом была: если бы на них не натравили ОМОН, ничего бы не было.

Поэтому она словно советовалась с Тамарой Сергеевной.

– А прокурор? – спросила Тамара Сергеевна.

– А что прокурор? Он только принимает заявления. Он ни при чем.

– Значит, они вызвали ОМОН, чтобы вас забрали?

– Да.

– Какое они имеют право? Вы разве вели себя плохо, хулиганили?

– Мы стихи читали. И Дима. То есть Дима как раз больше всех читал. Книга все-таки вышла.

– И им не понравилось? И они решили, что его надо убить?

Тамара Сергеевна встала, пошатнулась, но выпрямилась.

– Идем!

Они шли, и их становилось все больше. Преимущественно молодежь. Впереди медленно шла Тамара Сергеевна, ее никто не обгонял, понимали – нельзя.

Прибывали сзади и с боков.

Спрашивали: куда, зачем?

Им отвечали разные люди по-разному, постепенно сложилась следующая картина: молодые либерал-патриоты собрались в ресторане «Три звезды», чтобы обсудить свою политическую программу и заодно отметить выпуск книги стихов одного из главных участников движения, Димы Мосина. Йогурт, лидер, не успел туда попасть, его нарочно задержали по дороге. Остальных схватили, избили, отволокли в милицию, там опять избили, в том числе Диму Мосина. Его – до смерти. Испугались, выпустили всех, просили не раздувать историю, но кто же смирится с таким откровенным произволом?

– А почему в «Трех звездах»? – спросил кто-то. – Туда наши не ходят.

– Нарочно пошли! Чтобы уесть эту сволочь! – тут же найден был ответ.

Йогурт хоть и знал, что по фактам было не совсем так, помалкивал. Да, пусть не совсем так и даже совсем не так, то есть этого вовсе не было. Но – могло быть? Могло. А массовый протест пора организовать? Пора. Значит, в принципе, все честно.

Первыми на непорядок обратили внимание дэпээсники. Позвонили, спросили, что делать. Им сказали – задержать до прибытия соответствующих сил.

Но как задержать?

Решили на одном из пешеходных переходов, что пересекал магистраль, включить бессрочный красный свет. Автомобилисты были довольны, мчались с ветерком, а колонна ждала. Прошло две минуты, три, пять. На другой стороне магистрали тоже скопились люди.

– Они нарочно, – вслух догадался кто-то.

И понемногу стали выдвигаться на дорогу, обойдя Тамару Сергеевну, взяв ее в кольцо. Машины гудели, водители ругались, но притормаживали. Колонна клином втесалась между встречных потоков, грудясь, теснясь друг к другу, чтобы никого не отрезали поодиночке. В результате перешли все, а заодно попутные и встречные пешеходы с той стороны, не имевшие отношения к этой акции.

Ресторан «Три звезды» был построен на отшибе в стилистике дворянского садового флигеля, безобразно увеличенного: три закругленных, слепленных в одно, здания венчались тремя синими куполами, над каждым из которых торчала на позолоченном шпиле позолоченная звезда, напоминало это «Сказку о золотом петушке». К дверям вела пологая белая лестница с перилами на витых столбиках; столбики оказались гипсовыми, как выяснилось после первого же удара чьей-то ногой. Кто ударил, зачем, разбери в такой суматохе. Но пример оказался заразительным, вскоре почти все столбики были разрушены.

Один из старших менеджеров ресторана Шоша (полное имя Шошита) Коркия спозаранку трудился – принимал продукты со служебного подъезда. Грузчики таскали из кузова туши мяса, ящики с рыбой, овощами, фруктами, мешки с крупами, все это требовало досмотра и учета, да еще надо показать бестолковым грузчикам, куда что положить, чтобы не перекладывать потом самому крупу из холодильника в кладовую, а мороженую рыбу из кладовой в холодильник.

Услышав шум, Коркия позвонил охраннику (ходить ногами некогда): что там такое? Охранник испуганно ответил: пришла толпа, уже поломали перила перед входом, вот-вот начнут громить дверь и окна.