–  …двадцать три бойца, - подсчитал Михей. Задумчиво погрыз карандаш, покосился на Арселия.
– Не многовато?

–  Многовато, - согласился капитан.
– Но лучше пусть они сейчас по болотам бегают, орков ловят и режут, чем сидят здесь и пиво глушат, в безвестности. В основном-то вольница уходит.

–  В основном - да, - хмыкнул Михей.
– Но не только. Несколько трапперов за ними увязалось.

–  Не за ними, а с ними!
– уязвлено возразил Арселий.
– И не увязалось, а пошло… Это хорошо. Прайд целый в отряде будет. В бою - важно.

–  Ты про старшего их слышал?
– Михей думал о своём.
– Я с ним через час встречаюсь… припас обсуждать будем, что город выделяет.

–  Припас - это хорошо, - задумался Арселий.
– Ты подошли своих карлов. Много не много, а полсотни обойм болтов наскребу, пожалуй. А про старшего я, конечно, слышал. Венцеслав Пий Шестнадцатый. Неплохой вожак.

–  Наскреби, - согласился Михей.
– Что-то не верю я в дипломатию нашего молодого друга… А, вот и он. Уж больно он гневен.

–  Видно, договорился с Оксаной, - криво усмехнулся Арселий, уже введённый в курс дела.
– Молодой он ещё, горячий… не знает, что дело, оно эмоций не знает.

Михей промолчал. Не возразил, но и не согласился. В душе, он искренне сочувствовал молодому, да на их фоне и вовсе - юному трапперу. Что он видел в своей жизни? Кого он видел? С пелёнок - на тропу. С тропы - в постель первой же подвернувшейся пристойной женщине. И ведут его, как мамука на случку, под венец. И не спрашивает в общем-то никто - хочет ли он. И не знает он сам…

–  Арселий, - вежливо склонив голову, сказал Ян. Они ещё не виделись сегодня.

–  Ян, - столь же вежливо приветствовал его капитан порта.

Никто не сказал и слова о порыве души Яна и его громогласных обещаниях уговорить Оксану не задирать цены. Старики понимали, что мальчишка погорячился. Яну просто было неловко признаваться в неудаче. И так поймут…

Постояли. Недолго, в общем. Помолчали.

–  Ты зайди ко мне вечером, - попросил Арселий.
– Поговорим. Расскажешь подробно, что на дороге случилось. Я ж пока от тебя рассказа не слышал, а что там люди говорят…

–  Приду, обязательно, - заверил его Ян.
– А сейчас… Извините, я - домой.

Он ушёл. Михей с Арселием, с сочувствием, проводили его взглядами.

–  Дом Оксаны - в другой стороне, - тоном знатока заметил Михей.

–  Ну да, - согласился Арселий.
– А ты чего ждал? Пойдём, старина, выпьем по кружечке портера у тебя в кабаке…

Ян не шёл куда-то сознательно. Его ноги несли. И принесли. Ошалело уставившись на знакомую дверь их с Ворчуном дома, он несколько мгновений колебался, но только несколько мгновений. И - постучал.

Дверь открылась почти сразу. На пороге, суровый и торжественный, стоял Карл Старший. Что-то пробулькав себе под нос, он с приязнью уставился на Яна.

Ян смотрел на него, всё ещё не собравшись зайти.

Тут сверху раздался сварливый голос Генриетты:

–  Ты долго будешь господина держать у порога, Карл-дурак?! Подвинься и пропусти господина в дом, Карл-балбес!

Карл послушно отступил в сторону, добродушно ухмыляясь. Достойный он был карл, Карл Старший. И даже в общем, на фоне других карлов, умный.

–  Привет, Генриетта, - сказал Ян как можно ровнее, привычно ускользая взглядом от её декольте.
– Ворчун дома?

–  Господин Строри дома, - суховато ответила Генриетта. Она страшно не любила, когда её хозяина именовали Ворчуном.
– Где ж ему быть сегодня… собирается!

Столько неодобрения было в её голосе, что начавший уже подниматься по лестнице Ян замер, и оглянувшись, осторожно переспросил:

–  Собирается? Куда это он собирается?

–  А вы разве не знаете, господин Ян?
– удивилась гномиха.
– В поход на проклятых орков-разорителей! Как будто других нет, помоложе да подурнее.

Поднявшись по лестнице, она остановилась несколькими ступеньками ниже, дружелюбно глядя на Яна.

–  Вы бы попробовали отговорить его, господин Ян!
– попросила она.
– Ну кого он ещё послушает, раз господина Накаты нет в городе…

Она так сказала это, "нет в городе", как если бы Наката в Столицу на карнавал бабочек уехал… Наката… Ян судорожно сглотнул, в который раз прокляв тот миг, когда они расстались.

–  Пойду, поговорю, - сказал без особой уверенности. Ворчуна переубедить… Задача для куда более красноречивых людей.

Ворчун, естественно, обретался в их оружейной. Весь в пыли, в какой-то крошке, сердитый и взъерошенный, он сидел на полу и промазывал взводную шестерню арбалета. Страшная гномовская игрушка, способная пробивать даже толстую орочью шкуру, требовала за собой особого ухода, а усы и пружины, заменившие тетиву - частой, через каждые двести-триста выстрелов, смены. Металл уставал и ломался. Но всё же арбалет был куда проще мощных, полудюймовых штуцеров, производимых только на фабрике в Столице, а болты пучком стоили дешевле одной пули в стальной гильзе. Короче говоря, кто-то бородатый когда-то в бородатые годы придумал великую вещь - магазинный арбалет. Лучшее оружие Тарона.