–  А, Ян… - сказал гном прохладно, подвигаясь, однако, на скамье.
– Садись, посидим на дорожку.

–  Ты куда собрался-то?

–  Так в поход, - Строри взглянул на Яна, сильно удивившись вопросу.
– Скучно в городе, чего здесь делать-то… А в походе - развлекусь. Орков с полдюжины нащёлкаю - всё развлечение…

Ян кивнул. Объяснение было простое и понятное. Он бы и сам пошёл… раньше. Но не сейчас. Сегодня, там, на площади, даже мысли такой не возникло в его голове.

–  Ты поосторожнее там, - единственное, что пришло ему в голову, было сказано.
– Не хватало ещё на орочью стрелу нарваться…

–  Вот ещё, - фыркнул Ворчун.
– Что я, сопляк недорощенный?

При этом оба понимали, что вовсе не обязательно на стрелу нарвётся сопляк, а не бородатый дядька с двумя дюжинами ходок на тропу только в последнее время.

Ворчун вдруг вздохнул, слазил рукой под скамью и вытащил оттуда знатных размеров плоскую флягу. В ней что-то булькало.

–  Будешь?
– спросил хитро.

–  Что там?
– Ян имел некоторые основания сомневаться в том, что содержимое этой фляги можно было пить.

–  Да так… самогонка гномовская.
– Строри совсем повеселел, глядя на человеческие мучения.
– Но можешь не пить… мне больше достанется!

–  Вот ещё!
– Ян поспешно схватил флягу.
– Пополам!

Мужики… - раздалось грозное от двери.
– В поход собираются… Как же!

Ворчун с непонятным смущением поспешил упрятать флягу. Генриетта, стоявшая в дверях, не поленилась подойти и флягу отобрать.

–  Господин Ян, - сказала она укоризненно, намеренно игнорируя смущённого Строри.
– Вы же знаете, ему в поход. Сегодня! До вечера! Уже выступать скоро… А он - пить! Он что же, пьяный в поход на орков пойдёт?

–  Да чего ты, - пробурчал вконец смутившийся Ворчун.
– Я ж всего глоточек…

–  И я - глоточек!
– поддержал его Ян.
– А два глоточка ещё никому не повредили!

–  Вот что, господин Ян!
– строго сказала Генриетта.
– Если вы хотите выпить этой гадости, вам я возражать не стану. Вы молодой, крепкий; вы в городе остаётесь! А вот этот старый хрыч пойдёт в поход трезвым! Держите…

Она протянула Яну флягу. Глядя честным-честным взглядом прямо в глаза.

Сплюнув, Ян угрюмо мотнул головой. Что ж он, сволочь последняя, пить на глазах у лишённого удовольствия друга?!

Ну что ж, тогда я пока заберу её, - Генриетта с гордым видом вышла.

Выждав какое-то время, гном заговорщицки подмигнул Яну и, пройдя через всю оружейную, покопался в шкафу. И добыл мутного стекла невысокую бутылку. Кривобокую, запылённую. С щербиной на горлышке. Что-то там булькало.

–  По глотку, - заговорщицки подмигнув, сообщил Строри.
– Не самогонка, но тоже гномовская работа!

Ян обреченно вздохнул. Но флягу принял, и глоток огненной воды - отхлебнул. Честь по чести.

Героический отряд провожали всем городом. Все шлюхи, все зеваки местные высыпали к вокзалу. Несколько человек в толкучке снесли в каналы. Ну, да это мелочи. Отряд, двадцать три человека, гнома и гоблина, уходил прямо по полотну железной дороги. В открытую. Чуть ли не с песнями…

Да нет. Не было ничего подобного. Отряд уходил вечером, отправлялся со станции на паровой дрезине, достаточно большой, чтобы на ней уместились все двадцать три человека с оружием и припасом. Провожать их вышли только друзья да близкие, да Михей с Арселием. Старый хрен Михей, конечно, попытался сказать речь. И даже что-то говорил. Но его не очень слушали, шумно прощаясь друг с другом. В конце концов, раскрасневшийся Михей, махнув рукой смущённо, слез с постамента. Речь он, кажется, не закончил…

Ян не особо обращал внимание на происходящее, наблюдая за происходящим отстранённо. Стоя около самой дрезины, рядом с Ворчуном, он слушал привычное ворчание гнома. Тому всё было не так. Дрезина мала, жопу приместить негде. Выступать в ночь - плохая примета. Арбалет совсем плох, пора новый покупать, а у "Ланкастера", верного кварт-пистоля, что-то заедает собачка. И всё это вкупе обрушивалось на головы пришедших его проводить Яна и Генриетты. Ну и, разумеется, обоих карлов, Старшего и Младшего.

–  Ладно, - Строри как-то внезапно выдохся. Устало провёл ладонью по лбу. Вздохнул.
– Ты помирись с Оксаной. Не стоит того ваша ссора. Она хоть и баба, а умная баба. За ней ты будешь, как за каменной стеной.

–  Ты чего вдруг?
– искренне изумился Ян, за весь минувший день не слышавший от Ворчуна и слова про свои проблемы.
– Нашёл, когда об этом говорить…

Ворчун косо глянул на него, но ничего не возразил. Да и не успел уже.

–  По местам!
– крикнул Венцеслав, для чего-то смешно привстав на цыпочки.
– Отряд, в вагон!