Шрифт:
Жукову обещали дать какую-нибудь работу, однако даже не включили в группу генеральных инспекторов министерства обороны, куда он, как маршал, автоматически попадал…
Но вот поразительный факт. Через несколько лет, незадолго до того, как его свергли, Хрущев, понимая, что теряет опору, вдруг вспомнил об опальном маршале.
Летом 1964 года он вдруг сам позвонил Жукову. Фактически извинился перед маршалом за то, что в 1957-м отправил его в отставку. Хрущев говорил:
— Знаешь, мне тогда трудно было разобраться, что у тебя в голове, но ко мне приходили и говорили: «Жуков — опасный человек, он игнорирует тебя, в любой момент он может сделать все, захочет. Слишком велик его авторитет в армии…»
Жуков с обидой заметил:
— Как же можно было решать судьбу человека на основащ таких домыслов?
— Сейчас я крепко занят, — сказал ему Хрущев. — Вернусь из отдыха — встретимся и по-дружески поговорим.
И его помощник записал: после отпуска в Пицунде запланировать встречу Никиты Сергеевича с Георгием Константиновичем. Речь шла о восстановлении отношений и о новой работе. Хрущев таким образом упрочил бы свой авторитет в армии. Но из отпуска Никита Сергеевич вернулся пенсионером.
Можно точно сказать: если бы Жуков оставался министром обороны, армия в свержении Хрущева участия бы не приняла.
Почему Жукова не восстановили после падения Хрущева? Потому, что руководство армии и политорганов было настроено проти него. Жуков возражал против отхода от антисталинского курса, считал, что нельзя не говорить о причинах катастрофы 1941 года, а Главпур и ЦК категорически возражали против этого. Генералы брали курс на восстановление культа личности Сталина. Жуков им мешал. Поэтому маршалы жаловались в ЦК, что он по-прежнему выступает против партии.
Сохранилась непроизнесенная речь маршала Жукова о Сталине. Он подготовил ее к пленуму ЦК, который в 1956 году на волне XX съезда должен был осудить культ личности Сталина.
Речь Жукова — это обвинительный акт Сталину. Он считал, что неподготовленность к войне «явилась одной из решающих причин тех крупных военных поражений и огромных жертв, которые понесла наша Родина в первый период войны…».
«Никакой внезапности нападения гитлеровских войск не было, — писал Жуков. — О готовящемся нападении было известно, а внезапность была придумана Сталиным, чтобы оправдать свои просчеты…
С первых минут войны в верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу…
У нас не было полноценного Верховного командования. Генеральный штаб, Наркомат обороны с самого начала были дезорганизованы Сталиным… Он, не зная в деталях положения на фронтах и будучи недостаточно грамотным в оперативных вопросах, давал неквалифицированные указания…
Сталин принуждал представителей Ставки Верховного Главнокомандования и командующих фронтами без всякой к тому необходимости проводить наспех организованные операции, без достаточного материального и технического их обеспечения, что приводило к чрезмерно большим потерям… Можно привести еще немало отрицательных фактов из оперативного творчества Сталина, чтобы оценить, чего стоят на самом деле его полководческие качества и „военный гений“…»
Пленум, на котором Жуков собирался произнести речь, не состоялся.
После увольнения Жукова Хрущев распорядился возобновить оперативное наблюдение за Жуковым и сам знакомился с материалами слежки. Впоследствии КГБ докладывал о настроениях и разговорах Жукова лично Брежневу.
В 1959 году умер генерал Крюков. На поминки пришли маршалы Жуков и Буденный, а также осведомители КГБ.
После чего председатель КГБ Александр Николаевич Шелепин отправил в ЦК КПСС записку о нездоровых, политически вредных разговорах, которые вел на поминках Жуков.
Была создана комиссия под руководством Брежнева, которая побеседовала с Буденным и Жуковым. Буденный сказал, что ничего плохого не говорил и не слышал. Он комиссию и не интересовал. Им нужен был Жуков. Жукова вызывали в ЦК КПСС и воспитывали.
На судьбе вдовы Крюкова Руслановой это отношение к Жукову тоже отразилось. Петь ей, конечно, не мешали. Но она жаловалась, что власть ее недолюбливает. Лидия Андреевна Русланова так и осталась всего лишь заслуженной артисткой. Это звание присвоили ей еще в 1942 году.
На даче маршала Жукова была установлена аппаратура прослушивания, записывались даже его разговоры с женой в спальне. Он был лишен всех постов, исключен из политической жизни, а КГБ держал маршала под постоянным контролем. Его все еще боялись и завидовали его славе и всенародной любви.
В 1963 году председатель КГБ Владимир Семичастный докладывал Хрущеву: «В беседах с бывшими сослуживцами Жуков во всех подробностях рассказывает о том, как готовилось и проводилось заседание Президиума ЦК КПСС, на котором он был отстранен от должности министра обороны, и допускает резкие выпады по адресу отдельных членов Президиума ЦК…»