— Нельзя устраивать шум. Ведь многие генералы были в этом грешны во время войны.

Но Серов, судя по рассказу Микояна, совершил одну непростительную ошибку. Он сблизился с секретарем ЦК Николаем Григорьевичем Игнатовым. Ныне совершенно забытая фигура, он в свое время играл очень заметную роль, а претендовал на большее.

Игнатов никогда и ничему не учился. После революции попал в Первую конную армию, потом сражался с басмачами в Средней Азии. В 1930 году его сделали секретарем партийной организации полномочного представительства ОГПУ в Средней Азии. Потом отозвали на двухгодичные курсы марксизма-ленинизма при ЦК, а потом отправили на партийную работу в Ленинград. Там после убийства Кирова и массовых арестов появилось множество вакансий. Игнатова сделали секретарем райкома. С тех пор он упрямо карабкался по карьерной лестнице.

В октябре 1952 года Сталин сделал его секретарем ЦК. Но после смерти вождя его отправили назад в Ленинград, и пришлось все начинать заново. Когда Хрущева попытались свергнуть, Игнатов, вовремя сориентировавшись, бросился на его защиту. В благодарность за это в декабре 1957-го Хрущев вновь сделал его секретарем ЦК.

Игнатов жаждал дружбы с председателем КГБ, потому что рассчитывал на большую карьеру. Но тем самым он настроил против себя второго секретаря ЦК Алексея Илларионовича Кириченко, который бдительно оберегал свои владения и ходу Игнатову не давал.

Кириченко, пишет Микоян, и обратил внимание на то, что Серов постоянно приезжает к Игнатову на Старую площадь, хотя по работе ему это не нужно, потому что председатель КГБ выходит непосредственно на Хрущева.

— Конечно, это не криминал, — заметил Кириченко. — Просто как-то непонятно. Несколько раз искал Серова и находил его у Игнатова.

Игнатов стал яростно оправдываться, утверждал, что ничего подобного не было, он с Серовым не общается.

В другой раз опытный Кириченко завел разговор об этом в присутствии Хрущева. Это был безошибочный ход.

— Как же ты говоришь, что не общаешься с Серовым? — спросил Кириченко Игнатова. — Я его сегодня искал, ответили, что он в ЦК. Стали искать в отделе административных органов — не нашли. В конечном итоге оказалось, что он опять сидит у тебя в кабинете.

Игнатов стал возражать:

— Нет, он у меня не был!

Хрущев ничего не сказал, но искоса посмотрел на Игнатова. Дело было сделано.

Хрущеву не понравилось, что председатель КГБ за его спиной ищет поддержки у кого-то из секретарей ЦК. Пострадали оба — и Серов, которого переместили в ГРУ, и Игнатов, которого Хрущев вскоре убрал из ЦК.

Сначала он назначил Игнатова заместителем председателя Совета министров и председателем госкомитета заготовок. Но и на этой должности он не удержался. В декабре 1962 года его сделали председателем президиума Верховного Совета РСФСР. Это уже была совсем незавидная должность. Вот поэтому он принял активное участие в заговоре против Хрущева, но вожделенного повышения не подучил. Товарищи по партийному руководству его не любили…

Перевод в Главное разведывательное управление был оформлен самым благоприятным для Серова образом. Хотя бы на словах Хрущев не хотел его обижать. В бумагах президиума ЦК говорилось о необходимости «укрепить руководство» военной разведки, о сохранении за Серовым «материального содержания, получаемого по прежней работе». Это касалось не столько зарплаты, сколько известных благ, предоставлявшихся номенклатуре: снабжения продуктами, медицинского обслуживания…

Своему зятю, Эдуарду Хруцкому, Серов потом говорил, что был счастлив, получив назначение в ГРУ.

— Как же так? — удивился Хруцкий. — Вы перестали быть членом ЦК, депутатом.

— Зато я вернулся в армию, — ответил Серов.

В военной разведке Серов прослужил четыре с небольшим года. Он оставался еще членом ЦК, но коллеги в военной разведке видели, что Серов уже не тот.

8 января 1960 года Хрущеву написал письмо генерал-майор Большаков, секретарь парткома ГРУ. Он жаловался на Серова, фактически это был опасный для Ивана Александровича политический донос:

«Никакого участия в работе партийного комитета т. Серов И. А. не принимает. Баллотироваться в состав парткома отказался. Вместо опоры на партийную организацию проявляет администрирование. На пленумах парткома не бывает. За шесть месяцев существования партийного комитета не дал ему ни одного направляющего указания или совета. Своих заместителей упрекает в том, что они идут на поводу у парткома…

Все это не содействует повышению делового и политического авторитета т. Серова среди зрелого партийного коллектива, а также создает большие трудности в работе партийной организации и партийного комитета…»

Хрущев 23 января расписал бумагу секретарям ЦК Суслову, Игнатову и Брежневу: «Надо побеседовать с т. Серовым в участием т. Большакова».

10 марта 1960 года Серов написал Суслову объяснительную записку:

«Содержание заявления тов. Большакова для меня явилось неожиданным, так как противоречит фактам… За прошедший год работы в ГРУ Генштаба я выступал 15 раз на партийных собраниях в управлениях, частях, научно-исследовательских институтах, в Военно-дипломатической академии, подчиненных ГРУ…