Урантар слабо улыбнулся и провалился, наконец, в блаженное беспамятство.

– К`с-с-аш... ты за каким иррдом меня укусил?!

Таррэн, вздрогнув от неожиданности, приподнял голову и, вырвавшись из недолгого забытья, со странным выражением воззрился на возмущенно взбрыкнувшую Гончую, которая внезапно пришла в себя и теперь активно барахталась, пытаясь выбраться из его рук. Ах да, совсем забыл, что не успел опустить его вниз. Уснул прямо так, с ребенком на руках, едва дополз до твердого. Правда, там седой вроде что-то спрашивал, но уже не помню, что именно. Лишь смутный образ и далекую мысль, что надо бы узнать, не слишком ли сильно его ударило при падении, а то торопился, да и времени не было на любезности.

– Пусти!! Пусти, ушастый, не то пожалеешь!!

Белик отчаянно дернулся, напрягся, ухватившись за безвольно раскинутые руки эльфа, даже приподнялся немного, но все же оказался слишком слаб, чтобы самостоятельно осилить такую сложную задачу. А потому, зло пошипев и недолго потрепыхавшись, в конце концов, сдался: бессильно обмяк на чужой груди, с искренней неприязнью уставившись снизу вверх на усталое лицо остроухого спасителя.

Тот даже не шелохнулся: просто сил не было. И уж конечно, помочь Белику не пытался. Хочет, пусть сам сползает и топает отсюда подальше, потому что дважды за один день накладывать узы - это чересчур даже для Темного. Тем более, когда первые сам же и разорвал от злости. Вот теперь пускай сидит и ждет, пока я соизволю подняться, или вообще делает, что хочет, потому что мне уже все равно. Просто на-пле-вать. Ясно? Хватит и того, что руки не двигаются, ноги как чугунные, никаких резервов почти не осталось. Да еще и морда саднит, расцарапанная этим хмыренышем, будто у него ногти кислотой облиты.

– А не надо меня руками хватать!
– непримиримо буркнул Белик, нахохливаясь и сердито засопев.

– Как же тогда тебя было... вытаскивать?
– прерывисто осведомился эльф.

– Ты что, кошку никогда не подзывал? Ласково, терпеливо...

– Я что, самоубийца - сидеть и сюсюкать с озверевшим детенышем, когда уже пятки горят?!

– А ты хоть бы попробовал!
– огрызнулся пацан.
– Вдруг бы получилось?

Таррэн поморщился и, приложив немалое усилие, все-таки спихнул наглого сопляка на пол. Ну все, надоел. Выжил и хватит. Буду я с тобой еще нянчиться и выяснять подробности, каким-таким образом надо усмирять взбесившуюся хмеру! Ну да, укусил, потому что другого выхода не было: только нажать в единственную уязвимую точку, что, похоже, была общей у всех жителей Пределов - как раз за левым ухом. Но поскольку руки были заняты рычащей и бешено царапающейся ношей (Торк! до чего же жжется шкура!!), то цапнул чем смог - зубами. Вон, след еще остался на шее.

– Я тебя ни о чем не просил, - хмуро буркнул Белик, торопливо оправляя воротник и отползая под защиту Траш.

– Да, конечно, - устало закрыл глаза эльф.
– Только узы заставил разорвать, чтобы меня из-за твоей глупости по дороге не тряхнуло... не мог нормально сказать, в чем дело, а не устраивать целый спектакль?! Языка, что ли, нет? Или страшно признаться, что был почти на грани? Что не справился с двойными узами и едва на нас не набросился? Неужели так трудно было попросить, чтобы я избавил тебя от сложностей?!

Белик насупился еще больше и забрался на приоткрывшую один глаз хмеру уже целиком, растянувшись прямо на шипастой спине и обвив руками мощную шею. Уткнулся в надежную броню подруги и так замер, не в силах пошевелиться. Кажется, даже подпитываясь от нее потихоньку. В темноте его лица почти не было видно, только зеленоватые глаза чуть посверкивали странными искрами, да уши слегка порозовели, но Таррэн уже знал, что не ошибся. Знал с того самого момента, когда в странном наитии наложил вторые узы Единения и вырвал мятущееся сознание Гончей из плена звериных эмоций.

– Я думал, что справлюсь, - наконец, тихонько шмыгнул носом пацан.

– Думал он, - передразнил эльф.
– Не знаю, о чем ты вообще думал! Тебе вторые узы были нужны, как собаке - пятая нога! Так зачем ты вообще в это ввязался?!

– Вторые узы должны были уравновесить первые, - совсем тихо возразил Белик.
– Если бы не они, я бы сорвался раньше. Мы еще с вечера почувствовали, что дело плохо, когда разозлились на тебя и едва не зашибли, только я никому не сказал. Даже Дядько. Лишь Каррашик сообразил, да Траш забеспокоилась, а больше никто и не понял.

– Почему ты не сказал хотя бы мне?! Я тебе, что...
– Таррэн неожиданно осекся. "Враг?" - хотел он спросить, но вовремя вспомнил пустой и бесстрастный голос в своей голове, холодное "я всегда тебя жду" и с досадой поджал губы. Да уж, тоже мне, друг нашелся. Если в тот момент мальчишка и врал, то совсем чуть-чуть, для большей убедительности.

Белик, словно поняв все без слов, виновато отвел глаза, а потом так же тихо добавил:

– С узами действительно стало полегче. Ты меня здорово разгрузил и помог одолеть половину пути, успокоиться... у тебя очень сильная воля. Но потом все снова вернулось, и их пришлось срочно рвать. А поскольку узы накладывал именно ты, то и снимать нужно было тебе, иначе Дядько обязательно что-нибудь бы заподозрил и потребовал сделать какую-нибудь глупость. Вроде того, чтобы переждать в безопасности или зайти на Тропу позже, после отдыха. А нам нельзя было задерживаться. Никак. Потому что нам с Траш второй раз теперь только дня через три можно, не раньше, иначе снова получится, как сегодня. Но время было слишком дорого: стоило соваться на Тропу, если потом три дня на ней куковать? Вот я и... слегка приврал.

– Только слегка?
– вздернул тонкую бровь Темный.

– Угу. Самую малость. А чтобы ты поверил, заставил себя вспомнить свой самый первый день на Тропе, когда мы с Траш оступились и рухнули с лестницы. Дерьмово нам тогда было. Хуже некуда. Но если бы ты от души хлебнул того, что и я тогда, если бы прочувствовал на своей шкуре то, через что прошла сегодня моя красавица, стало бы совсем плохо. А я все же не настолько тебя не люблю, чтобы заставлять слышать нашу боль. Неправильно это. Нехорошо. Нечестно, хоть ты и Темный. И потом, если бы нам сегодня не повезло...
– пацан неслышно вздохнул.
– Поход все равно нельзя отменить: он слишком важен. И ты тоже важен. Для всей Лиары.