Прошел слух, что родственники во время второй магической войны Гришаку пытались выменять у магов на возможность беспрепятственного проезда через кордоны, но затем, когда этот ребенок никому не понадобился, в столице его просто выгнали из дома с наказом больше не появляться. Немудрено, что Гришака долгое время не хотел ни с кем подружиться по-настоящему… Но Геньке он определенно нравился. Поэтому каким-то шестым чувством поняв, что Гришака затевает какое-то приключение, Генька, быстренько испортил заготовки двух корзинок и получил за это полновесный подзатыльник от возмущенного Мисира, бросил неблагодарное ремесло и засел в ухоронке. Ему удалось проследить, как Гришака спускается в подвал, открыв самодельной отмычкой запертую дверь. Генька был готов сунуться вслед за товарищем, но предчувствие беды его остановило, он хотел броситься вдогонку и вернуть Гришаку, но было уже поздно. Геньку скрутила жестокая боль, волнами накатывала тошнота, и он точно знал, что Гришаке приходиться еще хуже. Как он сумел позвать Тома и Ренни? Он ведь ни на шаг не отошел от вернувшегося из подвала, но не сознающего своих действий Гришаки.

Генька потянул руки товарищей, присел на корточках около лежащего не полу мальчика. Малыш из класса «Подающих надежды» заставил слушаться себя своих более взрослых друзей. Им пришлось опуститься вниз, встав на колени на холодный каменный и не очень чистый пол и сжатыми кулачками, сцепленных рук, коснуться тела Гришаки. И почти сразу каждого пронзила резкая головная боль.

— Ему плохо, — прошептала Ренни.

— Еще бы, он нарвался на сприч, — с придыханием произнес это ненавистное слово Том. То, что сейчас ощущал Том, он уже однажды пережил. Только тогда ему было в тысячу раз хуже.

Сприч — это оружие, настроенное на убийство любого, кто по недомыслию, не знанию, или случайно окажется в сфере его действия. Сприч — вечен. Только маги способны его уничтожить и то не в одиночку. Давно действующий сприч можно обнаружить по угнетающему действию на окружающие его растения. Вокруг него образуется абсолютно круглое пятно, лишенное растительности. Поэтому сприч закладывали на узких горных тропах, на болотных гатях, в нежилых помещениях. Где Гришака мог наткнуться на спирч неизвестно, но еще более непонятно, как он мог оказаться здесь. Ведь он должен был почти сразу потерять сознание и лежать где-то недалеко от страшной ловушки. Руки Тома покалывало, пальцы сводило. В голове пульсировала боль, но почему-то он начал ощущать, что ничего непоправимого не случилось, что Гришака чувствует боль, что ему плохо! Земномаги, его тошнит!

— Святая Криста! Его тошнит! — закричала Ренни, и, освободив руки, повернула Гришаку на бок. Том поморщился. Рвало Гришаку черной желчью. Ренни поддерживала его голову, он вяло цеплялся за нее, пытаясь подняться. Ребята кинулись помогать. Ренни вытирала ему рот платком. Генька завертелся в поисках воды. Он метнулся к ближайшей двери во двор. Там у колодца всегда стояло ведро с водой и деревянным ковшиком. Когда он вернулся, лужа черной желчи, медленно теряя очертания, исчезала с пола.

— Сприч! Это — сприч! Где ты на него нарвался? — Том был бледен и потрясен происходящим. Он никак не мог осознать, что Гришака по какой-то совершенно непонятной причине остался жив.

Гришака, покачиваясь от слабости, махнул рукой куда-то в сторону.

— Там! В подвале!

Мальчик жадно пил принесенную Генькой воду и утирал со лба холодный пот. Слабость понемногу отступала.

— Что ты там делал?

— Из… изучал, — заикаясь, ответил исследователь, — гномов искал.

Рении и Том тоже слышали эти истории о том, что по преданию в подвалах замка могут скрываться магические существа, наподобие сказочных гномов. Их держали там маги для своих детей.

— Я полез в подвал с батареей световых кристаллов, — голос Гришаки заметно окреп. Ребята весело переглянулись. Чтобы собрать батарею этих редких кристаллов Гришака целую десятидневку выпрашивал, выменивал и зарабатывал кристаллы. Практически каждый из них участвовал в одном или двух обменах. Кристаллы попадали в замок из ближайших деревень. Там они служили предметом меновой торговли, ими украшали комнаты, освещали небольшие помещения, их них делали ночники. Кристаллы добывались в шахтах где-то на юге, но встречались они и в северной части Саврии. Их иногда находили в процессе земляных работ. Говорили даже о настоящем месторождении под Шорставой.

— Там коридоры узкие, все время поворачивают, разветвляются, как в лабиринте. И почти сразу за третьим поворотом… на полу лежала такая красивая штука. Я начал терять сознание, но испугался, что если что, то меня никогда не найдут…А потом меня позвал Генька. И я пошел наверх. Как шел не помню, — честно признался мальчик.

— А ты не помнишь, какая она из себя эта штука? — спросил любопытный Генька.

— Так, вот!

Гришака полез в карман и достал металлическую розу, ну может быть пион. Мальчишки в этом не очень разбираются. Тома пробрала дрожь, он уже однажды издалека видел сприч, когда на его глазах погиб Арминох, сын магзодчего. Тогда его не смог спасти даже отец — маг. Тело мальчика так навсегда и осталось за стеной, воздвигнутой вокруг этого страшного места. Для размагирования сприча нужны очень сильные маги.

— Ты можешь идти? — Том внимательно посмотрел на Гришаку.

— Могу.

Том подхватил более высокого, чем он сам Гришаку с одной стороны, с другой было сунулся Генька, но оказался слишком мал.

— Тобой можно пользоваться только, как тросточкой, — пошутил, постепенно приходящий в себя, Гришака.

Ренни попыталась подхватить его с другой стороны, но еще бледный после пережитого мальчишка, улыбнувшись, отстранил ее.

— Ничего мы с Томом сами справимся!