— Далеко не уйдет, — слышались возбужденные голоса преследователей.

Сухой сук зацепился за куртку, и Иванов несколько секунд не мог освободиться от него. Наконец куртка треснула, и часть ее вместе с куском рукава, с внутренним карманом осталась висеть, покачиваясь на ветру.

Через несколько секунд рядом с ней уже были таможенники.

— Туда, туда бежит! — и таможенники двинулись по прогибающейся и качающейся топи.

Вдруг они услышали истошный вопль:

— Помогите! Помогите!

Иванов, абсолютно незнакомый с местностью, попал в небольшое, масляно поблескивающее в ночи болотное окно, потянутое сверху мелкой ряской. Он провалился по грудь, и любое движение погружало его тело в зыбкую топь — все глубже и глубже.

Когда таможенники подбежали к окну, над поверхностью возвышалась лишь голова и правая рука.

— Ну вот, видишь, мы тебя и догнали, — сказал Раймонд, забрасывая автомат за спину, так охотник забрасывает за спину ружье, которым уже не собирается воспользоваться.

— Помогите! Вытащите! — шепотом произносил бизнесмен, боясь исторгнуть крик.

— Если вытащим, тебя вновь закапывать придется, а так сам уйдешь под землю, и никогда никто тебя не найдет. У нас такие случаи бывают, — мечтательно сказал сержант Овсейчик, вытряхивая из пачки сигарету. — В газете писали, когда-то давным–давно, лет четыреста тому назад, рыцарь так, как ты, вместе с конем провалился в чертово окно. Так его три года назад нашли, он свеженький был,

даже доспехи не поржавели, словно в рассоле несколько веков пролежал.

— Помогите! Помогите! — уже с присвистом, с бульканьем продолжал шептать бизнесмен и, замолк. Его рот оказался ниже поверхности, глаза выпучились. Он смотрел в ночное небо, на спокойно курившего таможенника и понимал, что видит все это в последний раз.

— Ну прощай, бизнесмен Иванов. Последней в чертовом окне исчезла рука со

скрюченными пальцами. Казалось, бизнесмен пытается схватиться за невидимую нить.

— Правду говорят, — сказал Овсейчик, — утопающий за соломинку хватается.

— Что ж ты ему эту соломинку не бросил? На том свете зачлось бы.

— Ему уже ничего не надо. Перепачканные в болотную тину, вспотевшие,

разгоряченные погоней таможенники и Саванюк вернулись на дорогу. Тут ничего не изменилось с того момента, как они бросились вдогонку за бизнесменом. Клубился туман в свете подфарников, три трупа лежали прямо на дороге. Луч фонаря накрыл их всех сразу, высветив красные пятна на гравии дорожного покрытия. Саванюк хмыкнул:

— Вроде бы всех трех сразу, наповал, и контрольного не требуется.

Раймонд брезгливо, носком ботинка шевельнул головы трупов.

— Мертвы, — заключил он.

— Убирайте их, — приказал Саванюк.

— Сейчас, докурим. К чему спешить?

Дым смешивался с туманом, таможенники курили, растягивая удовольствие. Никому не хотелось первому браться руками за трупы, но все когда-то приходится делать.

Дорогин и Тома сделали вид, что идут вслед за всеми. Но когда Белкина и ее гости свернули направо, они нырнули в узкий коридор с наклонным, уходящим вверх полом. Вскоре голоса и шаги людей затихли в отдалении, и в этом закоулке телевизионной студии воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным гудением ламп дневного света.

— Мы выберемся отсюда сами? Ведь если заблудимся, то даже спросить не у кого.

— Телестудия — это такое место, где даже самой глухой ночью отыщешь людей и все остальное, что тебе может понадобиться. Потребуется бутылка водки — через пять минут отыщешь, сигареты — тоже стрельнешь. Единственно, кого тут не отыщешь ночью, так это бездельника. Все хоть чем-то да заняты.

Они неторопливо двинулись по коридору. Тамара иногда выглядывала в редкие окна и абсолютно не понимала, куда те выходят. Ни за одним из них она не увидела знакомого пейзажа, лишь какие-то проезды, тарелки спутниковых антенн, алюминиевые переплеты рам, зеркальные стекла, вынесенные на стену кондиционеры.

— Я чувствую себя здесь чужой, — произнесла женщина.

— А я, кажется, начинаю входить во вкус. Вспоминается киностудия в то время, когда я работал в кино.

Вскоре они оказались в широком холле, куда выходили лифтовые шахты. Журчал небольшой фонтанчик, обсаженный то ли искусственной, то ли просто экзотической зеленью, высились огромные кактусы и фикусы высотой с двухэтажный дом.

— Не хватает только птиц, — почему-то шепотом произнесла женщина. — Джунгли в центре города.