Училась Эля в Институте стран Азии и Африки, изучала английский, французский и хинди, потом работала во Внешторге. В двадцать пять лет вышла замуж за своего коллегу и уехала с ним в Дели, в торговое представительство. Через три года вернулась, забеременела, родила ребенка и развелась с мужем. Как-то нескладно все получилось… Нет, он не был плохим человеком, даже наоборот, он был чудесным, но она… все дело в ней, в Эле. Не может она забыть того, чей взгляд отравил ее на всю оставшуюся жизнь. Всех меряет по нему, хочет найти похожего, такого же умного, необычного, перед которым не стыдно и не страшно признаваться даже в таких вещах, о которых порой и самой себе не скажешь. Думала, что это глупости, просто воспоминания, и вполне возможно жить и растить детей с совсем другим мужчиной. Оказалось - нет. Невозможно. Не получается.

С двадцати пяти лет, то есть с момента выхода замуж, Эля не жила с родителями. Андрюше тогда было всего тринадцать, и считать его взрослым было бы смешно. Поэтому ее не насторожила фраза, промелькнувшая в одном из его писем, написанных сестре в Индию: «Ее продали приемным родителям, так же, как меня когда-то». Контекст фразы был самым невинным, брат пересказывал Эле содержание французского фильма, который видел вместе с родителями на закрытом просмотре в Доме архитекторов.

В тридцать пять лет Эля вышла замуж во второй раз, решив, что юношеские бредни окончательно покинули ее трезвую голову, и уехала с новым мужем и шестилетним сыном в длительную командировку, на этот раз во Францию, в Париж. И вот тут стали происходить события, заставившие ее вспомнить и ту, на первый взгляд невинную, фразу в письме Андрея, и многое другое. Например, историю о том, как накануне соревнований по баскетболу среди юношеских команд брат сказался больным, чтобы на поле выпустили его друга, не попавшего в основной состав. Или историю о том, как он отдал совершенно незнакомому мальчишке все деньги, которые родители дали ему на покупку новой спортивной обуви, потому что нога выросла и в старой обуви ему было больно и неудобно тренироваться.

Мальчишку ограбили в подворотне, забрали деньги, шапку и куртку, дело было зимой, он горько плакал и трясся от холода, и Андрей, ни минуты не раздумывая, потащил его в ближайший универмаг и купил какую-то одежду, чтобы парень не простыл окончательно. Тогда все отнеслись к этому с пониманием и одобрением, казалось, что Андрей просто очень добрый мальчик, которому всех жалко, и своего друга, не вылезающего со скамейки запасных, и постороннего обиженного грабителями мальчугана. И только значительно позже Эля стала понимать, что это и так, и одновременно не совсем так. Андрей действительно был потрясающе добрым человеком. Но было кое-что еще.

Андрей к тому времени с блеском закончил финансово-экономический институт и поступил в аспирантуру. Ученые мужи были в восторге, от талантливого юноши и прочили ему большое будущее. Уезжавшая на пять лет Эля торжественно вручила ему ключи от своей трехкомнатной квартиры и шутливо сказала на прощание:

–  Смотри, братишка, у тебя есть пять лет на решение всех вопросов. К моему возвращению ты должен, во-первых, стать кандидатом наук, во-вторых, устроить свою личную жизнь и жениться и, в-третьих, постараться не загубить мои цветы. Через пять лет вернусь - проверю. Правда, когда мы будем приезжать в отпуск, тебе придется возвращаться к родителям, но я надеюсь, это не слишком помешает ни твоей научной работе, ни личной жизни.

Андрей с благодарностью принял ключи, поцеловал сестру и честно признался, что насчет кандидатской степени и женитьбы ничего обещать не может, но сохранность и благополучие цветов гарантирует.

В ректорате института, где он учился, работала красивая девушка по имени Верочка. Андрей был, естественно, знаком с ней, но ни малейшего мужского интереса к красавице не испытывал, полностью погрузившись в работу над диссертацией. Однажды, зайдя в ректорат за каким-то документом, он застал Верочку в слезах. Было бы неправдой сказать, что девушка тут же кинулась рассказывать молодому аспиранту о своих невзгодах, нет, конечно, она отмалчивалась и уверяла, что все в порядке, но Андрей проявил настойчивость, тем более что ректора на месте не оказалось и все равно пришлось долго ждать, и он вполне справедливо рассудил, что лучше поговорить, чем сидеть молча и смотреть, как красавица Верочка глотает слезы.

–  Я жду ребенка, - наконец выдавила Вера и встала из-за стола, за которым все это время сидела, спрятавшись за громоздкой пишущей машинкой.

Это точно, подумал Андрей Лозинцев, когда она встала. Беременность была настолько очевидна, что ее факт даже не нуждался в озвучивании. Просто удивительно, как он раньше-то не замечал Верочкиного выпирающего живота! Наверное, это оттого, что не засматривался на девушку и не интересовался ею. Ну сидит себе и сидит в ректорате, печатает что-то там на машинке.

–  А плачешь почему?
– непонимающе спросил он. Это было выше его разумения. Да, многие женщины переживают и даже плачут, когда выясняется, что они забеременели, и особенно сильно мучаются они в тот период, когда принимают решение, оставлять ребенка или нет. Но тут-то! Месяцев восемь, если не больше. Значит, решение давно обдумано и принято, чего же сейчас плакать?

–  Он умер, - зарыдала Вера.
– Завтра похороны.

–  Кто умер?
– ужаснулся Андрей.
– Твой муж? Вера отчаянно затрясла головой и заплакала еще горше.

–  Не-е-ет, - провыла она сквозь слезы.

–  А кто же?

–  Отец ребенка.

–  То есть ты с ним не расписана?
– уточнил Андрей, любивший ясность формулировок.

–  Не-е-ет, - снова провыла Верочка.
– Мне жить теперь негде, она меня выгнала.

Эти слова поставили Лозинцева в тупик, он налил Верочке воды из сомнительной чистоты графина, погладил по голове, велел успокоиться и рассказывать все по порядку.

История оказалась до оскомины банальной и до тошноты некрасивой.