Серафимы летали с закрытыми лицами и ногами, и перекрикивались между собой по принципу «свой — чужой». Пароль: свят, свят, свят Господь Саваоф. Отзыв: вся земля полна славы его.

Исайя это увидел и жутко расстроился. Ведь он увидел бога, а у самого рот осквернён. (Интересно, чем?).

Один из серафимов решил помочь прозорливцу. Взял из жертвенника уголёк, подлетел к Исайе, и сделал его рту прижигание. Теперь пророк мог глазеть на бога, сколько душе угодно.

«И услышал я голос Господа, говорящего: кого бы Мне послать? И я сказал: вот, пошли меня».

Бог согласился послать Исайю. Послал и велел передать иудеям: все штрафные санкции остаются в силе. После их проведения в живых останется лишь десятая часть избранного народа.

Четвёртое видение было при правлении Ахаза, внука Озии. В это время израильтяне с сирийцами собрались штурмовать Иерусалим.

Исайя накамлал, что в этот раз Иерусалим выстоит. Видение больше похоже на подбадривание приунывшего царя. Ничего особенного. Есть лишь несколько интересных моментов в этом предсказании.

«В тот день обреет Господь бритвою голову и волосы на ногах, и даже отнимет бороду».

Парикмахеров развелось — нельзя по лесу пройти.

Бог выдает Исайе очень интересный пассаж.

«Ибо младенец родился нам — Сын дан нам; владычество на раменах Его, И нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, КНЯЗЬ МИРА».

Вы слышали? Князь мира. Поговаривают, что речь идёт об Иисусе Христе.

«Отсечет Господь у Израиля голову и хвост, пальму и трость, в один день».

Хвост — это очень интересно.

«О юношах израильских не порадуется Господь, и вдов и сирот не помилует… Ярость Господа Саваофа опалит землю, и народ сделается пищею огня… Каждый будет пожирать плоть мышцы своей».

После того, как порядок будет наведён, бог собирается провести реформу животного мира.

«Волк будет сожительствовать с ягнёнком, барс ляжет в постель с козлёнком, телёнок, вол и лев составят шведскую тройку. А маленький ребёнок будет водить всю эту шоблу на поводке».

После этого бог соберёт евреев со всего мира в одну кучку. Всех их врагов истребит. Все «дети востока» будут ограблены, жители Едома и Моавита будут превращены в рабов, аммонитяне же просто станут подданными евреев.

Вот тогда все воскликнут: «Слава тебе, Господи!»

Пятое пророчество Исайи посвящено Вавилону.

Бог соберёт всё своё воинство, учинит ему строевой смотр и погонит в битву. Вся земля будет сожжена, все грешники будут уничтожены. Солнце, Луна и звёзды перестанут светить.

Весь мир будет наказан за зло. Бог потрясёт небо, сдвинет землю со своего места. Такова будет его ярость. Каждый побежит к дому своему.

«Но кто попадется, будет пронзен, и кого схватят, тот падет от меча. И младенцы будут разбиты перед глазами их. Дома их будут разграблены, и жены обесчещены. Луки сразят их юношей и не пощадят плода чрева: глаз их не сжалится над детьми…»

Господь милостив, всепрощающ. Разве вы не видите?

После такой победы иудеи вернутся в землю обетованную. Они приведут с собой все народы, которые раньше были их врагами (а это значит — абсолютно все народы) и сделают их своими рабами.

Всё остальное пространство пророчества заполнено фантазиями о наказании Вавилона вообще и его царя в частности.

Далее Исайя пророчествует о Моаве. Ему он тоже обещает всяческие почести — не хуже Вавилона.

Будет гора трупов. Воды Димона наполнятся кровью. На тех, кто выживет, бог напустит голодных львов.

Прежде чем слиться в экстазе с волом и телёнком, этим зверушкам ещё придётся поработать челюстями.

После уничтожения Моава бог планирует поплакать о нём.

«… внутренность моя стонет о Моаве, как гусли…»

Следующим было пророчество о Дамаске.

Дамаск исключается из числа городов и будет грудою развалин.

Этот Исайя, он, как в воду глядел. И бог вместе с ним.

О Египте. Тут Саваоф задумал ужасную акцию. Он решил устроить гражданскую войну, когда одна часть египтян ополчится на другую.

После междоусобной резни египтяне попадут под власть чужеземца. Нил пересохнет. Все нивы египетские превратятся в пустыри. Земледельцы и рыбаки останутся с пустыми руками.

Египетские правители начнут метаться, как «пьяный бродит по блевотине своей».