Шрифт:
— Фашистов флаг Красного Креста не остановит, — заметил Самсонов.
— Я знаю, что фашисты бомбят госпитали, стреляют по флагу Красного Креста. И все же Красный Крест может помочь, — возразил Ковшов. — Я считаю, что следует избрать именно такое наименование. Общество Красного Креста для того и создано, чтобы помогать больным и раненым во время войны. Многочисленные Женевские конвенции провозгласили право раненых на покровительство Красного Креста, неприкосновенность медицинских учреждений. Решить дело с наименованием надо сейчас. И сегодня же следует обратиться с призывом к горожанам о помощи оставшимся в городе воинам.
Никто не возражал, потому что иного выхода не было. План, предложенный Ковшовым, не давал гарантий, но оставлял хотя бы надежду.
Так было определено название нового учреждения: «Больница Красного Креста». Инициативную группу решили именовать оргкомитетом общества Красного Креста.
Распределили обязанности. Главным врачом избрали Ковшова, его заместителем по медицинской части — Самсонова, секретарем — Чеботарева, заведующей одним из отделений — Тарасову, заведующим хозяйством — Утробина.
Обсуждались и другие вопросы.
— Как быть с теми больными, на которых нет историй болезни? — спросила Лидия Тарасова.
— Надо составить новые… на всех, — коротко ответил Самсонов.
— Не тратьте времени на демографические данные. Пишите фамилию, имя, отчество, без всяких званий и других сведений. Потом допишем, — заметил Чеботарев. — И надо просмотреть аптеку, что в ней есть.
— Можно и без осмотра сказать, что надо пополнять. Хорошо бы собрать уцелевшие медикаменты в других госпиталях.
— Очень правильная мысль! — ухватился Ковшов. — Толковых бы людей для этого…
— Найдем!
— Больница — это очень хорошо, — говорил Чеботарев. — Уже теперь многие раненые взяты населением на квартиры. Полагаю, что и впредь надо поощрять размещение наших воинов среди населения. Многие из жителей знакомы с уходом за больными. Но раны могут давать всяческие осложнения. Придется налаживать поликлиническое обслуживание этой группы раненых, а также организовать и помощь на дому.
Оргкомитет поручил Чеботареву возглавить этот участок работы.
— Еще одно. — Михаил Ефремович пососал затухшую трубку. — Мы не госпиталь. Для Красного Креста нет разницы между военными и гражданскими больными. Надо открыть двери больницы и для жителей города.
И это предложение было принято.
Тут же, как только закончилось совещание, Ковшов стал писать обращение к населению. Он писал, что в городе осталась часть тяжелораненых, вывезти их не представляется возможным. Их надо лечить. Оставшиеся в городе врачи, медицинские сестры и няни приглашаются в санаторий имени Пирогова, где сосредоточиваются раненые: нужны ласковые руки и отзывчивые к горю сердца. Больных надо кормить, но продуктов нет. Население города не может оставить беспомощных голодными. Нужны хлеб и молоко, фрукты и овощи, мясо и масло — за все продукты, пусть в самом минимальном количестве, раненые будут благодарны…
Еще раз перечитав написанное, Ковшов размашистой скорописью подписал: «Больница общества Красного Креста».
Позднее на больших листах ватмана было написано это обращение и развешано в самых людных местах.
Лидия Тарасова подумала, что в сутолоке, которую переживает оставленный город, могут и не обратить внимания на эти объявления. Обращение она написала на простыне, прибила на два шеста и с одним из знакомых врачей пронесла его по самым оживленным улицам медленным шагом, который был так необычен в городе, охваченном лихорадкой эвакуации. Шли они, приковывая всеобщее внимание. Призыв многих заставил задуматься и не остался безответным.
5
В те дни, когда жители города разносили по домам продовольствие и имущество из оставленных складов и санаториев, здравница имени Пирогова охранялась — сидели старики сторожа, а потом выздоравливающие солдаты, вооруженные старой, видавшей виды берданкой, к которой не было патронов.
Потом кому-то пришла мысль сделать устрашающие надписи на дверях складов, аптеки, палат и корпусов. Появившиеся на одной из дверей слова: «Осторожно! Минировано!» действовали магически. Опасную дверь обходили стороной.
Больше того, по вечерам под покровом темноты к санаторию подвозили мешки и тюки, сгружали их в подвалы и накрепко запирали.
Когда Утробин рассказал Ковшову об этих строгих надписях, то Петр Федорович от души рассмеялся:
— Здорово придумали! — и, посерьезнев, добавил: — Сейчас нам, Илья Данилович, каждая крупинка пригодится.
Утробин имел от Николая Николаевича прямое задание — остаться с ранеными. Он остался, взял на себя заботу об их снабжении — это на первых порах. Но в глубине души он все-таки надеялся, что так или иначе удастся раненых эвакуировать. И сейчас спросил у Ковшова: