Я не замечал радости на лице у доктора, это была даже не обреченность. Разве человек, который собирается привселюдно по доброй воле усесться на кол — обречен? Он просто болен. Доктор вещал:

— Сейчас, когда вы в минутах от встречи с нашей орбитальной группировкой, я рад вам сообщить, что народ Виго всегда выполняет поставленные задачи. Любой ценой. Вирус будет уничтожен вместе с его носителями. Остались только ваша спутница и, быть может, вы. Но это ненадолго. Поверьте мне. Согласно нормам имперского права, вы разносчики смертельной болезни, ни один суд не сможет обвинить нас в нападении. Мы спасаем всю обитаемую Галактику.

Он, конечно, улыбнулся. Кровожадный сукин сын добился своего.

— Доктор, вы не понимаете!..

Никто никогда меня не дослушивает. Хотя… наверное, все равно бы не поверил.

— Элли, сколько зараженных?

— Несколько тысяч…

— Я бы застрелился.

— Не знаю, Марк. — Все-таки Элли досталось, она не говорила, шептала. — Вполне возможно, он прав. Разумный вирус? Ты просто сошел с ума, но, в любом случае, ты можешь предсказать, во что он превратится завтра? Для тебя Каврияниенум…

— Кто? Ты запомнила его имя?

Элли хмыкнула и улыбнулась, как всегда, когда оказывалось, что она может что-то недоступное другим. Например, так улыбаться жители Виго не смогут никогда…

— Так вот, Каврияниенум совершенно искренно считает, что он не только спасает больше миллиарда жизней. Он уверен, что спас планету от позора, который преследует ее вот уже пятьдесят четыре года… «Фея», какое расчетное время до встречи с эскадрой Виго?

— Три минуты сорок семь секунд.

— Марк, почему бы нам не откупорить ту бутылочку, которую ты хранишь для особого случая? Мне кажется, более особого в этой жизни уже может не быть…

Вино оказалось неплохим. Может быть, даже хорошим. В такие моменты — пьешь и не чувствуешь что. По оценке «Феи» к нам навстречу устремилось полтора десятка ракет. Это, вероятно, чтобы, когда мы попадем в зону досягаемости другого вооружения, стрелки могли отдохнуть. Мы тоже приготовились опустошить арсенал. Я не возлагал особых надежд на свое искусство пилота, в любом случае это сделает Фею чуть меньше похожей на бочку с порохом.

— Элли, сейчас будет больно…

Я врубил ускоритель и приготовился быть расплющенным до толщины папиросной бумаги, но, возможно, все же живым… Ничего не произошло. Молчал ускоритель, молчали маршевые двигатели. Ракеты Виго спокойно приближались к яхте, а мы продолжали идти в точку встречи, будучи не в состоянии ни ускориться, ни сманеврировать.

— До атаки минута ровно, — озвучила «Фея».

Странно, но, вероятно, одновременно с нашей гибелью должен был произойти конец света. Чем еще можно объяснить тот факт, что звезды начали гаснуть одна за другой… Я всегда догадывался о собственной исключительности, но настолько!

Процесс тушения звезд продолжался, и скоро над нами уже не было ни одной. Вместе со светилами пропали и создания малые — ракеты Виго. «Фея» вдруг качнулась и сменила курс. Мы пересекли терминатор, и местное светило резануло сквозь светофильтры. Нас ждала не встреча с богом. Крейсер императорского флота велик, велик настолько, что на нем запросто можно установить подавитель. Хотелось бы увидеть лицо командующего эскадры Виго, когда он обнаружил на орбите крейсер, причем процесс обнаружения совпал с выходом из строя всего вооружения и всех двигательных установок.

Отец Элли прибыл очень вовремя. Чуть позже — и он бы мог нас не застать.

Через двое суток с Виго пришел сигнал SOS. На планете бушевала эпидемия. Зря доктор Каврияниенум меня не послушал. Имперский крейсер не дал им уничтожать себе подобных, но всех его боевых возможностей было совершенно недостаточно, чтобы они перестали гибнуть от вируса. У местных не было ни одного шанса.

Вирус Виго перенял у людей доктрину полного уничтожения и был близок к успеху, хотя живучести разумным — не занимать.

Элли рвалась на Виго в составе медицинского корпуса, но на этот раз ей пришлось иметь дело с отцом. Вероятно, у него иммунитет на её улыбку. Мне Элли не улыбается. Обещает, что по возвращении найдет мне другого психолога, потому как общение с предыдущим на меня плохо действует. Я понимаю, это неприятно, когда дилетант оказывается прав, а профессионалы, да еще и дипломированные, не понимают, что происходит.

Сначала я думал, что все началось с войны. Одни разумные уничтожали других. Процесс не самый элегантный, но с точки зрения вируса все обстояло еще хуже. Одни носители уничтожали других, причем успешно. Носители вируса важны — это и корм, и кров, и надежда на будущее, а если вирус все же разумен, то будет их холить и лелеять, если только носитель не станет угрозой.

Что делать, если вот-вот одна популяция уничтожит другую? Единственным вариантом для вируса, просто чтобы сохранить максимальное количество носителей, было помешать войне. Как? Максимально ослабить противников. В конце концов численность жителей со временем восстановится, и вирус снова будет здравствовать на море и на суше, победа гуманоидов вирус не устраивала, слишком многих носителей он терял в глубинах местного океана.

Имперские медики, не найдя ничего более эффективного, ограничились всего-то общеукрепляющими методами, которые не могли уничтожить вирус, но этого оказалось достаточно. Эпидемия закончилась и в море, и на суше.