Со стороны двери раздался грохот — диверсантам удалось раскачать и завалить первый стеллаж, создав завал на пути предполагаемой атаки имперцев. И, судя по выкрикам, они сразу же взялись за второй.

Малыш выдернул из ножен тяжелый нож для выживания и слегка поддел острием материал «заплаты» на полу. Кусочек материала скололся, развалившись на пару более мелких частей. Майкл подхватил крошки, потер в пальцах. Вне всякого сомнения, это было что-то похожее на цемент или пористый самозатвердевающий пластик. Притом материал имел не лучшее качество.

— Эй, быстрее все сюда! — закричал Малыш, чувствуя, как надежда тахикардией застучала в его груди. — Быстрее все сюда! Я, кажется, нашел!

Диверсанты, услышав истошный вопль товарища, пулей примчались к нему в полном составе, бросив свою возню со стеллажами.

— Что это? — удивился Упырь, сразу же заметив квадраты, и, подобно Никсону, попробовав скол на ощупь, понял все без лишних объяснений. — Свяжем несколько гранат. Укроемся за дальними стеллажами и взорвем. Пошли за гранатами, а то эти твари вот-вот прорвутся. Уже третий раз в одно и то же место бьют. Ты, Малыш, пока раскидай тут все от квадрата.

Четкий план и близость врага всегда мобилизуют. Поэтому все без лишних разговоров кинулись к ящикам. Упырь и Гунн начали быстро перекладывать гранаты из одного ящика в другой. Все бойцы еще до этого навесили на петли разгрузочных ремней и распихали по карманам столько гранат, сколько уместилось, и теперь Гунн и Упырь решили тащить с собой весь ящик. Они ухватились за ручки, когда очередной выстрел имперцев вынес из стены, чуть правее двери, кусок в добрый квадратный метр.

— Не успели! — клацнул по-волчьи зубами Упырь. — Я их задержу, а вы тащите.

Он подхватил из ящика по паре гранат в каждую руку и трусцой побежал к пролому. Когда до дыры в стене оставалось не больше десяти шагов, Упырь, выдернув чеку зубами, метнул одну из гранат точно в пролом.

— Граната! — крикнул он. предупреждая идущих с ящиком товарищей и прижимаясь к стене, чтобы не попасть под осколки.

Все ждали взрыва за стеной, но первым, неожиданно для всех, расшвыривая разорванные упаковки, прогремел гулкий взрыв в центре зала.

Капрал пришел в себя, но не торопился выдавать это каким-либо движением или звуком. Он не открывал пока глаз и только прислушивался к своим ощущениям и тому, что происходило вокруг. Самым лучшим известием было то, что он еще жив и, судя по самочувствию, даже вполне цел. Только тупая боль в затылке позволяла предположить, что его оглушили чем-то тяжелым. Положение его тела говорило о том, что он сидит примотанный к стулу, вернее, прижатый стандартными силовыми путами, которые использовали и у федералов, и у имперцев повсеместно от армии и до полиции, да и, что там говорить, даже в частных охранных конторах.

Тишина вокруг не нарушалась ни единым посторонним звуком. Только слышно совсем близко тяжелое дыхание другого человека. Значит, скорее всего, Кома тоже жив и находится в таком же положении. Тут Рукову пришло в голову, что то, что он сейчас жив, может оказаться вовсе не лучшим известием, а даже наоборот — худшим, если их ждут впереди пытки и прочие малоприятные процедуры. Лучше один раз быстро умереть в бою, чем долго мечтать о смерти, захлебываясь своей кровью в пытках, и умирать, возможно, много раз подряд, возвращаясь к жизни по воле палача, чтобы начать страдать и умирать снова.

Папа очень медленно, почти незаметно, приоткрыл узкие щелочки, через которые можно было кое-как осмотреть небольшой сектор пространства вокруг него. Гладкий пол, гладкие пластиковые стены. Ни мебели, помимо их стульев, ни иных предметов интерьера. Одним словом, стандартная армейская комната для допросов.

Дыхание, слышимое рядом, прервалось негромким стоном. Кто-то заворочался, видимо дергаясь в путах. Несколько секунд в комнате стояла тишина, а затем раздался кажущийся излишне громким голос Джона Беккереля:

— Эй, Папа, вы живы?

— Чего ты орешь? — зашипел капрал, открывая глаза и осматриваясь уже без скрытности.

Кроме двух стульев, к которым их прижимали силовые путы, в комнате действительно ничего не оказалось. Светло-серые стены, серый грязный пол, грязно-белый потолок со встроенными лампами светильников. Повсюду пластик. Такую комнату и окружающие ее помещения можно было собрать из готовых модулей за считаные минуты прямо в лесу.

— Куда мы попали? — не унимался Беккерель, крутя головой и вновь пытаясь разорвать путы.