Милейн не могла противиться желаниям своего тела. Еще одна волшебная ночь.

Она чувствовала на щеке его дыхание.

— Я хочу любить тебя.

— Да, — дрожащим голосом проговорила Милейн. — Я понимаю.

— А что ты чувствуешь?

Я в ужасе! Я очень хочу тебя!

— Не считая Криса, ты единственный мужчина, с которым я была.

— Жаль, я не знал.

— Жаль, я тебе не сказала. Я вообще многого тебе не сказала.

Его руки были не слабее тросов, которые поднимают лыжников на вершину горы, и он прижимал ее к себе, пока она не забыла обо всем на свете, кроме его власти над собой. И она не хотела высвобождаться из его рук.

— Мы можем начать сегодня, — сказал он.

— Сегодня?

Дрожа, Милейн подняла голову. Почему-то она плохо видела его, но зато хорошо помнила его черные волосы, серые глаза. Он задал ей вопрос, на который она должна была ответить прямо. И она знала, как это важно для них обоих.

— Я хочу, чтобы ты остался, — прошептала она.

— Не говори больше ничего. Я не хочу разговаривать.

— Я тоже.

А как еще женщина может дать понять мужчине, что хочет его ласк? Между ней и Крисом никогда не вставал этот вопрос. Мужчина желал и брал. В самом начале она тоже хотела его, но это было так давно, что она почти забыла о тех мгновениях.

Сегодня она стремилась понять. Жаждала отдаться своему желанию. Ощутить себя женщиной.

У нее не было слов, но ведь есть и другой способ. Смелея с каждой минутой, Милейн потянулась к нему. Она погладила его шею и залезла ладонью под воротник рубашки. А он смотрел на нее, держа ее за талию, и не шевелился, давая ей возможность проявить инициативу.

Пуговицы на рубашке расстегнулись легко, открыв гладкую кожу в черных завитках волос. Но под кожей она ощутила стальные мускулы и до тех пор не отнимала рук, пока он не отдал ей часть своей силы, наполнив ее первобытной страстью. Со стоном Милейн наклонила голову и стала целовать его шею, грудь. Она ощутила охватившую его дрожь и затрепетала в ответ.

Женщина прижалась щекой к его груди. Ей казалось, что она совсем обезумела. Не надо было им… Он подумает, что все можно взять с маху. Умные люди не играют с огнем.

Она может обжечься. Они оба могут пострадать из-за этого необдуманного приключения.

Тем не менее тело жаждало его, и она решила рискнуть.

Казалось, руки сами знают, чего он хочет. Они расстегнули до конца рубашку и стянули с него. Глаза у него были черные-пречерные, как озеро в полночь. Если она не побоится их, то легко может утонуть. А если побоится, то никогда не научится плавать.

— Теперь я, — прошептал Тэннер, когда она потянулась к молнии у него на джинсах.

Он положил ее руки себе на плечи и поглядел на нее так, что она больше не сомневалась: это самый важный момент в ее жизни. Он целовал ей подбородок, щеки, глаза. Голова у нее закружилась, и, чтобы не упасть, она вцепилась в него. Крис никогда не пробуждал в ней ничего подобного. А в ту единственную ночь, когда они с Тэннером были вместе, она чувствовала такое отчаяние, что не раздумывая отдалась ему.

Теперь перед ним была женщина, которая жаждала того, что должно произойти.

Люби меня. Возьми меня. Дай мне всего себя. И позволь мне отдать тебе всю себя.

Не раздумывая Тэннер быстро снял с нее свитер, потом лифчик, и его рука потянулась вниз. Лампа за дверью все еще горела, и, хотя в комнате был полумрак, Милейн понимала, что он отлично видит ее всю. Груди у нее были отнюдь не идеальной формы, но налившиеся от вожделения, с затвердевшими сосками они выглядели сейчас просто обольстительно.

Он медленно целовал их, так медленно, что она чуть не закричала от нетерпения.

И она больше не думала ни о его глазах, ни о своих недостатках.

— Милейн, Милейн, а сегодня не опасно?

— Не опасно?

— Ну да.

О Господи, он и об этом подумал.

— Я принимаю таблетки, чтобы… но не уверена…

— Хорошо. А то я не подготовился.

— О, Тэннер, — прошептала она и, сцепив руки у него на затылке, опять притянула его голову к своей груди.

— Подожди…

— Сейчас. Пожалуйста.

Ей было хорошо в его объятиях. Наверное, она уже должна была бы это знать, но Милейн ничего не желала знать. Ей просто хотелось, чтобы он отнес ее наверх в спальню. Она не сомневалась, сможет ли он это сделать.