— Для них важно быть именно суровыми, — сказал Джек. — Это суровый край, и он любит суровых мужчин.

— Но почему обязательно выбирать? — спросил Эйб. — Я всегда нахожу время для книг, и вместе с тем, кое-что знаю и о суровости края.

Джек улыбнулся.

— Это не Иллинойс суровый.

Эйб спросил, что он имеет ввиду.

— Вы когда-нибудь видели, как дорогого для вас человека разорвали и размазали по земле?

Эйб ответил, что нет, и что его очень удивил вопрос. Джек немного замялся, глядя в пол.

— Как-то вечером я шел домой с одним своим другом, — сказал он. — Нам обоим было по девять, мы весь день кидали с берега камни по флэтботам и теперь возвращались по тропинке, которую легко могли отыскать в темноте. Вот, он идет рядом со мной, говорит о чем-то. А в следующее мгновение он оказался в лапах медведя — тот за голову утянул его куда-то меж деревьев, затащил на верхушку одного из них и разорвал там в клочья. Я ничего не мог разглядеть. Только слышал его крик. Почувствовал горячие брызги на лице… на губах. Ужас и отвращение охватили меня. Я бежал, звал на помощь, пока мне не попалось несколько человек с ружьями. Но пострелять им уже не пришлось. Вместо этого мы все утро собирали то, что осталось от моего приятеля. Джаред. Его звали Джаред Линдер.

Наступило молчание, и Эйб знал, что не должен нарушать его.

— Люди, что живут здесь, могут много рассказать про лес, — сказал Джек. — Они знают, человек, если он не соблюдает элементарную осторожность — и если он недостаточно силен — так вот, такой человек будет убит, так или иначе. Люди говорят, что Парни держатся вместе, словно одна семья, из-за одного только желания задать кому-нибудь перцу. Но, правда в том, что мы держимся вместе, потому что хотим дожить до старости. Правда в том, что мы жестоки, потому что здесь слабый человек — мертвый человек.

— А вы уверены? — спросил Эйб. — В смысле, вы точно уверены, что это был медведь?

— Черт возьми, ну не лошадь же затащила его на дерево.

— В смысле… может быть, это сделал кто-то не совсем… обычный.

— О, — сказал Джек и засмеялся. — Вы имеете в виду одну из тех историй? Историй о привидениях?

— Да.

— Черт возьми, эти истории рассказывают на реке повсюду и во все времена. Люди говорят о ведьмах, о демонах, и даже…

— О вампирах?

Улыбка ушла с лица Джека, когда он услыхал это слово.

— Люди говорят чепуху. От страха.

Может быть, из-за полбутылки бренди, что уже выпил, а может, от того, что почувствовал родственную душу. А может, больше не было сил держать это в себе. Какова бы ни была причина, Эйб принял неожиданное и очень рискованное решение.

— Джек… если вы сейчас услышите нечто невероятное, обещайте, что отнесетесь к этому спокойно.

Эйб поглядывал назад и вперед… назад и вперед — по раскисшей грязи и лужам, случайный взгляд его скользил то по недавно достроенному зданию городского суда, то по окнам второго этажа салуна с другой стороны улицы, где все еще горел теплый свет за занавешенным окном какой-то шлюхи. Находиться здесь поздним летом оказалось намного приятнее. Да еще в хорошей компании.

Потребовался весь мой немалый дар убеждения, чтобы Джек согласился приехать в Спрингфилд. Поначалу он не верил ни одному моему слову — дошло даже до того, что назвал меня «последним вруном» и пригрозил «расквасить рожу», если не перестану делать из него дурака. Я умолял его запастись терпением и дать мне время подтвердить свои слова, в противном случае я пообещал сам собрать свои вещи и покинуть Нью-Салем навсегда. Я дал обещание, и теперь ждал подходящего случая — на мое счастье в одно прекрасное утро пришло письмо.

Письмо пришло по адресу, который Эйб указал над камином в доме Генри:

Оно было доставлено родственникам две недели назад, а они перенаправили его в Нью-Салем. Эйб разорвал конверт и вынул оттуда лист, исписанный знакомым подчерком, а затем прочитал несколько, не меньше дюжины, раз.

Авраам.

Приношу извинения, что не писал много месяцев. Исчезновения, увы, необходимая часть моего образа жизни. Я буду писать чаще, как только обоснуюсь на новом месте. В свою очередь, надеюсь, ты уже обосновался и стал более самостоятельным, а также пребываешь в добром здравии духа и тела. Если ты не оставил прежних стремлений, то на досуге можешь посетить одного человека, имя которого будет указано ниже. Уверен, это не далеко от места, где ты теперь живешь. Однако обязан предупредить, что он несколько умнее тех, с кем ты имел дело ранее. Ты можешь по ошибке принять его за представителя своего вида.