Я набрал номер кадровика и изложил суть проблемы: тяжело заболела горячо любимая мать, и мне надо срочно съездить на малую родину, в счет предстоящего отпуска.

Зам по кадрам сначала осведомился — не в запое ли я? Но, когда я выразил готовность немедленно предстать пред его светлые очи, он сказал, что утрясет проблему без меня. И даже выразил что-то наподобие сочувствия мне и моей болящей матушке. Правда, искренности в его словах я не ощутил, но меня это не слишком расстроило.

Потом я решил немного прогуляться, не покидая, конечно, как любезно попросил меня шантажист, пределов столицы. Сваливать я и не думал — без денег просто некуда, а на родине, в Перми, меня кто угодно отыщет без особых усилий: хоть братки, хоть менты, хоть вымогатели.

На улицу я вышел сразу с несколькими идеями.

Во-первых, надо было действительно купить что-нибудь пожрать, типа пачки пельменей, — несмотря на сильное душевное расстройство, вызванное чередой событий последнего времени, а может быть, именно благодаря ему, меня мучил дьявольский голод.

Во-вторых, следовало побыстрее снять стресс. Как? Понятно — как. Недалеко от дома находился ресторан, где я выпью стакан водки. Обойдется недешево — в сто рублей, за эти бабки можно было бы в маркете взять целую бутылку того же пойла. Но я боялся, что в результате потеряю над собой контроль и напьюсь, а в моей ситуации это противопоказано.

И еще — я полагал, что сумею установить: нахожусь ли я действительно под колпаком, как о том вещал пропущенный через маскиратор голос. По соседству, через двор, находился дом с редкими, по нынешним временам, подъездами с двумя противоположными выходами, так что слежку, даже профессиональную, я сумею установить в момент. Если таковая случится, конечно.

Но сначала надо все же успокоить мятущуюся душу.

В ресторане, прямо у стойки бара, я опрокинул двести граммов водки и закусил прихваченным из дома простым куском черного хлеба.

Бармен посмотрел на это дело косо. А что он думал — я возьму у него в буфете бутерброд со слабыми признаками копченой колбасы за двадцать пять рубчиков? Перебьется пацан.

Теперь насчет слежки. Еще выходя из дома, я попытался установить возможный хвост, но ничего примечательного не узрел. Шлялся, конечно, по улице всякий народец, но никто за моей персоной не увязался, и сейчас, дабы окончательно разобраться с этим делом, я двинул напрямую через двор к жилому зданию с замечательными проходными подъездами.

Во дворике, где каким-то неведомым образом сохранились не вырубленными ясени и липы, находилась детская площадка со всеми необходимыми причиндалами в виде песочниц, качелей, небольшой карусели, беседки и скамеечек для следящих за своими чадами мамаш и бабулек. Ну и как повелось в Белокаменной, все эти лавочки приватизировали разного рода алканавты — аборигены и бомжи.

Вот с одной из таких скамеек, когда я проходил мимо них, и раздался девичесий голосок:

— Юноша, не угостите даму сигареткой?

Этот голос показался мне необычайно привлекательным и сексуальным. (И могло ли быть иначе после стакана водки почти без закуски?) Поэтому я остановился и, вглядываясь сквозь листву деревьев и наступившие сумерки на вставшую с лавки и приближающуюся ко мне фигуру, полез в карман пиджака за сигаретами.

Девица, на вид лет двадцать, полностью прикинутая в нечто фирменное и наверняка на серьезные бабки, подошла ко мне и оказалась едва ли не вровень с моим под метр восемьдесят пять ростом.

Я вытащил пачку «Явы» и встряхнул ее так, чтобы «дама» смогла без труда вытащить сигарету.

Но, увидев марку моего табачка, она сморщила свое относительно юное личико с неброской косметикой и, тяжко вздохнув, изрекла:

— Я уж лучше свои, — после чего дитя городской природы вытащило из довольно объемистой наплечной сумки пачку «Мальборо».

Я, коротко хмыкнув, чиркнул зажигалкой и в ее свете повнимательнее рассмотрел лицо девушки, намерения которой мне казались вполне очевидными и, в данный момент, не расходились с моими.

Она никак не тянула на профессиональную ночную фею — скорее, выглядела как дочка богатеньких родителей, которые ей до смерти надоели, и девочка вдруг взяла, да и решила оторваться по полной. Ухоженные черные волосы уложены в аккуратную короткую стрижку; пышущая здоровьем, свежая, наверняка избалованная дорогими кремами кожа; на милом, достаточно симпатичном личике ни следа порока; одета не вызывающе и, как я уже отметил, в фирменное шмотье.

И вместе с тем держалась девица вполне уверенно, как будто поиск ночных приключений — дело для нее привычное и она неизменно добивалась на этом рискованном поприще искомого результата.